— Когда ты был с Каролиной, я думала, что ты знаешь. Вот почему я просила пощадить ее. — Леди Мельбурн рассмеялась, боль и раскаяние звучали в ее смехе. — Я увидела в ней себя и Ловласа в тебе. Теперь ты знаешь, почему я так тебя люблю. Я до сих пор, до сих пор… люблю его.
Слезы покатились по ее лицу, словно серебряные капли по мрамору.
— Я никогда не разлюблю его, никогда, никогда. Ты был добр, Байрон, что не одарил Каролину поцелуем смерти. Ее отчаянию придет конец. Моему — никогда.
Я застыл в своем кресле.
— Вы, — произнес я наконец, — вы были той девушкой, которой он писал. Леди Мельбурн кивнула.
— Да.
— Но ваш возраст, вы постарели…
Я лишился дара речи. Мне никогда не доводилось видеть такого ужасного взгляда, какой был у леди Мельбурн. Она подошла ко мне и обняла. Каким ледяным было ее прикосновение, какой холодной грудь, губы — как у мертвеца, когда она поцеловала меня в лоб.
— Расскажите мне, — попросил я, глядя на луну. Ее сияние показалось мне зловещим и жестоким. — Расскажите мне все.
— Дорогой Байрон… — Леди Мельбурн погладила свою грудь, осязая тонкие линии морщин, пересекающих ее. — Ты стареешь, — сказала она, — быстрее, чем простой смертный. Твоя красота померкнет и умрет. Если только не…
Не отрывая взгляда от луны, я спокойно спросил:
— Если только не?..
— Разве ты не знаешь?
— Договаривайте. Что значит «если»?
— Если. — Леди Мельбурн погладила меня по голове. — Если только ты не выпьешь золотистой крови, крови твоей сестры. Тогда ты сохранишь свою молодость и никогда не состаришься. Но это обязательно должна быть родственная тебе кровь.
Она низко наклонилась надо мной, коснувшись щекой моей головы, и начала утешать меня. Я долго молчал.
Я встал, подошел к окну и остановился, освещенный лунным светом.
— Что ж, в таком случае, — спокойно сказал я, — у меня должен быть ребенок.
Леди Мельбурн посмотрела на меня. Она слабо улыбнулась.
— Это выход, — произнесла она наконец.
— Значит, вы тоже это сделали. Леди Мельбурн опустила голову.
— Когда? — спросил я.
— Десять лет назад. Это был мой старший сын.
— Хорошо, — холодно сказал я. Я обернулся посмотреть на луну, чувствуя, как ее свет будит во мне жестокость.
— Если вы сделали это, я поступлю так же. Я стану жить с Августой, но, чтобы оградить ее от клеветы, я женюсь.
Леди Мельбурн с удивлением посмотрела на меня.
— Женишься?
— Да, конечно. От кого же мне еще заполучить ребенка? Вы ведь не думаете, что я буду плодить ублюдков?
Я зло рассмеялся, чувствуя, как отчаяние и жестокость сжимают мое сердце. Я вырвался из объятий леди Мельбурн.
— Ты куда? — закричала она мне вслед.
Я не ответил и выбежал на улицу. Ужас кричал во мне, как ветер завывает в проводах. Той ночью я убивал с сумасшедшей яростью. Я перегрызал глотки своих жертв зубами, выпивал, кровь до последней капли, пьянея от запаха смерти. Когда солнце показалось на востоке, я был розовым от крови и разбухшим, как пиявка. Моя ярость начала стихать. Наступил день. Я прокрался в желанную темноту своей комнаты и притаился в ней, как ночная тень.
В тот же день я написал Аннабелле. Я знал, что наша переписка смягчит ее сердце. Мое первое предложение о женитьбе было отвергнуто, но во второй раз она сразу же приняла его.
Глава 10