Вампир из Трансильвании (СИ)

Вместо этого я с семьёй отправилась на рыбалку. Встали ни свет ни заря и поехали на одну из местных речек, где, по утверждениям дяди, обитал приличного размера окунь. Папа любил порыбачить и рассчитывал на хороший улов, так что всю дорогу до места я, мама и тётя пребывали в расслабленности утреннего полусна под непрекращающийся спор мужчин: какова вероятность хорошо порыбачить в дядином секретном месте. Затем разгорячённый разговор перетёк в обсуждение личного опыта каждого — и закончился байками, собранными в предместьях Архангельска и Брашова.

Место, куда мы приехали, оказалось действительно удивительным. Глухомань встретила холодным рассветом, окрасившим кромку мелколесья, вытянувшегося вдоль неширокой реки жёлто-оранжевым, обещая, что лёгкий, вызванный прохладой от воды и росы озноб растворится раньше, чем мы разобьём лагерь.

Так и случилось. А когда мне выделили раскладной стульчик и удочку, посадив в нескольких метрах от папы — я решила присоединиться к мужчинам, поскольку больше на реке делать было нечего, кроме как слушать бесконечные обсуждения от мамы и тёти дел родственников и знакомых, о которых я никогда раньше не слышала, а если и слышала, то не помнила, — солнце уже поднялось над землёй, опаляя лицо зарождающимся жаром.

Я опустила очки на переносицу, вздрогнула от потянувшего из оврага холодом и расслабилась, уставившись на длинную тростниковую палку в руках, вдоль которой тянулась леска. На воде в нескольких метрах впереди покачивался поплавок. Дядя снисходительно нанизал червя на крючок, видя, как я поморщилась при виде банки с наживкой.

— Клёв начался, — негромко произнёс папа.

На воде вдруг расцвела мелкая разреженная рябь, будто первые сорвавшиеся с неба капли предупреждали о начинающемся ненастье. Но небо было по-летнему ясным, а небольшие круги всё гуще усеивали полотно вяло текущей речки. Это голодные рыбы поднимались на поверхность, чтобы позавтракать.

Заворожённая немым дождём, я тихо сидела с удочкой, пока папа подбрасывал в воду мякиш, собирая рыбу ближе к берегу.

— Клюёт. Саша, клюёт, — напряженным шепотом заговорил отец, выводя меня из оцепенения. — Тяни и подсекай.

Поплавок передо мной обозримо задёргался, чуть глубже опускаясь в воду и вдруг выпрыгивая обратно.

Что делать, я представляла плохо, зная лишь, что должна повести удочку на себя и вытащить рыбу. Я поднялась на ноги, немного заволновавшись, и стала торопливо отходить назад.

— Выше, выше, Саша, — продолжал советовать отец, пока я пятилась. — Ну же, давай сорвётся.

Поглощённая зрелищем нервно дергавшегося поплавка, я оступилась. Под подошвой оказался камень. Ещё одно неловкое движение, и я полетела назад, больно ударившись пятой точкой.

— Эх ты, рыбак, — по-доброму подначивал меня папа, помогая подняться. — Жива?

— Ага. Ничего особенного.

— Ну, удочке твоей повезло меньше.

Отец поднял тростниковый остов и подёргал на себя. Когда я падала, рыба, конечно же, сорвалась, а леска вылетела из воды и полетела вверх. Как назло, я сидела у дерева. И теперь мы с отцом всматривались в густую зелёную крону, силясь рассмотреть, где же спрятались поплавок с крючком.

— Плотно засела? — спросил подошедший сзади дядя.

— Прилично так.

— Похоже, придётся обрезать.

— Извините, — не очень-то приятно причинять кому-то беспокойство, уже не говоря о том, чтобы портить чужое имущество.

— Ничего, Саш, только другой удочки с собой у нас нет.

— Без проблем. Я, кажется, уже получила удовольствие, — пробубнила я, жалея, что вообще решила взять удочку в руки.

Когда третий окунь лениво дымился на шампуре, зажаривающим аппетитную тушку над небольшим костерком, мы уже прилично наполнили желудки, перебравшись с покрывалом и снедью в тень. Час был ещё ранний, но кажется, солнце не даст досидеть до вечернего клева, если уже сейчас на наших лбах выступила испарина. Вялотекущий разговор, кажется, тоже намекал на то, что приступ рыболовства был удовлетворён девятью средними рыбинами, часть из которых уже съедена.

— … А я тебе говорю, что всё дело в везенье, — говорил папа, стараясь растолковать дяде собственный ход мыслей. — Разве можно всё контролировать? Ну, может, место и рыбное, но важно ведь какой сезон и как прошёл нерест. Сыта ли рыба и как зайдёт прикормка.

— Это и ежу понятно, Вить. Но всё же рыбалка, как и охота, дело тонкое, требующее мастерства. Во-первых, нужно быть терпеливым и не торопиться действовать. Нужно ждать, подманивая добычу. Когда ты спокоен, рыба или птица тебя не опасается, ты становишься частью окружения. Очередным камнем или деревом.

— Так это часами можно прикидываться, — фыркнул отец.

— Оно-то так, конечно, только, как правило, не требуется. Да и случаи разные. Это я тебе в теории говорю. Правильный охотник или рыбак — это не тот, кто купил ружьё подороже и спиннинг покруче, это тот, кто включает мозги, продумывает и не торопится. Дичь нужно хорошо знать. Разбираться в ней. И тогда успех придёт.

— Философ ты, Григор, — улыбнулась мама.

— В наши годы это нормально, — произнесла тётя Таша, положив ладонь на локоть мужа.