Вампир Лестат

Я попятился и оглядел огромную могилу и свод сырой земли над нашими головами. Мне вдруг показалось, что я вижу все не наяву, что это лишь галлюцинация.

– Господи! Да неужели Обряды Тьмы лишили вас разума? – обратился я к ним. – Все эти ваши ритуалы и то, как вы заключаете в могилы новообращенных? Или вы были чудовищами еще при жизни? Как можем мы, все мы, не любить смертных?

Никакого ответа… Только бессмысленные вопли голодных за стенами… Никакого ответа… Лишь доносящееся до меня слабое биение сердца Никола.

– Что ж, как бы то ни было, послушайте, что я вам скажу, – снова заговорил я, указывая пальцем на Армана и старую королеву. – В обмен на Дар я не обещал продать свою душу дьяволу. А когда я создал эту женщину, мною двигало лишь желание спасти ее от могильных червей, которые пожирают лежащие вокруг вас трупы. Если любовь к смертным и есть тот ад, о котором вы говорили, то я уже давно нахожусь в преисподней. Я встретился со своей судьбой! Позвольте мне остаться с ней наедине, и покончим на этом!

Голос мой вдруг прервался, во рту пересохло. Я нервно провел руками по волосам. Арман приближался ко мне, и мне казалось, что от него исходит какое-то сияние. На его прекрасном и невинном лице застыло выражение благоговейного страха.

– Мертвецы… мертвецы… – повторил я. – Не приближайтесь ко мне! Вы рассуждаете о безумии и любви в этом отвратительном месте! А старое чудовище Магнус запирал людей в своей темнице! О какой любви здесь можно говорить? О той, которую испытывают мальчишки к бабочкам, когда отрывают у них крылья?

– Нет, мой мальчик, – ничуть не смущенная моими словами, возразила королева вампиров, – тебе только кажется, что ты все понял, а на самом деле это не так. – Она тихонько рассмеялась. – Ты только жалеешь их, не более. И себя тоже, потому что не можешь быть одновременно человеком и не человеком.

– Сплошная ложь, – ответил я, подходя к Габриэль и обнимая ее за талию.

– Ты непременно придешь к пониманию сущности любви, – продолжала старая королева, – когда действительно станешь порочным и злобным существом. Все дело в твоем бессмертии, дитя мое. В способности глубоко и полно осознать, что это такое.

Она воздела руки к потолку и завыла.

– Ну и черт с вами! – крикнул я, хватая Габриэль и Ники и таща их к выходу из склепа. – Вы уже давно находитесь в аду, и я собираюсь вас в нем и оставить!

За моей спиной издевательски звучал безумный смех старой королевы.

Подобно Орфею, я остановился и посмотрел назад.

– Скорее, Лестат, – услышал я шепот Никола.

Габриэль отчаянно подавала мне знаки, что пора бежать.

Арман не сдвинулся с места, рядом с ним хохотала безумная королева…

– Прощай, храбрый мальчик! – крикнула она мне вслед. – Смело лети вперед по Пути Дьявола! Следуй Путем Дьявола как можно дольше!

Выскочив из склепа, мы увидели столпившееся под проливным холодным дождем общество. Совершенно сбитые с толку, они завороженно смотрели, как мы промчались по кладбищу Невинных мучеников и выбежали на заполненные людьми парижские улицы.

Через несколько минут мы уже бешено неслись в краденом экипаже прочь из Парижа.

Я безжалостно гнал лошадей вперед, чувствуя себя при этом настолько по-человечески усталым, что сама мысль о моих сверхъестественных возможностях казалась не более чем фантазией. Буквально за каждым поворотом дороги я ожидал снова увидеть окружающих нас грязных, одетых в лохмотья демонов.

И все же в одном из придорожных кабачков я успел раздобыть еду и питье для Никола и одеяла, чтобы укрыть его от холода.

Он потерял сознание задолго до того, как мы добрались до башни. Я на руках отнес его вверх по лестнице и оставил в комнате, где сначала держал меня Магнус.

Горло его было по-прежнему исцарапано и распухло от укусов. Он спал очень крепко, и тем не менее, укладывая его на постель из соломы, я отчетливо ощущал его страстную жажду, такую же, какую испытывал сам, когда Магнус впервые напился моей крови.

Ну что ж, когда он проснется, его ждет достаточное количество вина и еды. Я был уверен, хотя не знал, на чем моя уверенность основана, что он не умрет.

Я не представлял себе, что будет происходить с ним при дневном свете. Однако, оставаясь взаперти, он, по крайней мере, будет в безопасности. К тому же независимо от того, кем он был для меня и кем станет в будущем, я не мог позволить, чтобы кто-либо из смертных бродил по моему убежищу, пока я сплю.

Я не в силах был размышлять и едва не засыпал на ходу– точь-в-точь простой смертный.

Глядя на Ники, я слышал отголоски его снов – ему снился кошмар, пережитый им на кладбище Невинных мучеников. В комнату вошла Габриэль. Она только что похоронила беднягу конюшего и сейчас была похожа на запыленного ангела, но волосы ее, прямые и забрызганные грязью, по-прежнему мягко светились.

Она тоже долго смотрела на Ники, потом потащила меня за руку из комнаты, а после того как я запер дверь, увлекла вниз по лестнице в подземный склеп. Едва мы туда вошли, она обняла меня и прильнула ко мне всем телом, будто сама в изнеможении готова была вот-вот упасть в обморок.