Вампир, мон амур!

Лена недовольно повернулась и тяжело вздохнула – ну, конечно, кто же еще может пристать к остановившемуся у обочины автомобилю!

Худенькая девчонка, замотанная в простенький платочек так, что наружу торчал один остренький нос, протягивала Лене литровую банку с молоком.

Осенева отрицательно покачала головой, но девчонка не уходила. Она странно гугукала и мычала, жестикулируя свободной рукой.

Ясно, она еще и глухонемая, похоже! Наверное, поэтому от нее так и веет негативом. Болезнью? Неполноценностью?

В любом случае неприятно. И стыдно за это чувство. Придется купить это дурацкое молоко. Тем более что Яромир только что вышел из джипа и направился платить за бензин, а значит, время есть.

Лена опустила боковое стекло и с плохо скрываемым раздражением проворчала:

– Давай сюда свою банку. Сколько с меня?

Но вместо ответа в глаза ударила жгучая струя газа.

ГЛАВА 38

Это был очень странный сон: кошмары Лане и раньше снились, но никогда еще они не доставляли физического неудобства. Да что там неудобства – боли! А еще тошнота мучила, да так, что пару раз начинало выворачивать наизнанку. И тогда чьи-то сильные руки укладывали ее на бок, и из вязкого гула, воском залившего слух, можно было выделить отдельные фразы:

– Джулия, тебе не кажется, что ты немного перестаралась с дозировкой? Так мы их не довезем. Да и вопросы ненужные могут возникнуть, если кто-то обнаружит двух девушек в бессознательном состоянии.

– Никто никого не обнаружит, не переживай. Во-первых, ищут твой джип, а не эту женскую машинешку, во-вторых, мы скоро пересядем на вертолет…

– Ага, и кто им управлять будет? Я лично не умею.

– Ну как же так? – ехидное хмыканье. – Джеро Красич ведь умеет все, как Джеймс Бонд. Ладно, не дуйся, у каждого вертолета имеется свой пилот, он и доставит нас в нужное место.

– И у него не возникнет вопросов насчет двух девиц, находящихся в отключке?

– Милый, а разве до сих пор у кого-либо возникали ненужные вопросы? Мы с тобой прибыли в Россию совершенно незамеченными, что в случае с Джеро Красичем, согласись, практически невозможно. Без меня невозможно. Так что и этот пилот будет помнить только то, что я ему велю.

– Да, госпожа…

А потом воск снова заливал уши мерным гулом, и слова тонули в нем безвозвратно. Так случалось несколько раз подряд, и из услышанных фраз вполне можно было сложить целостную картину происходящего, вот только…

Складывать некому. Разум вяло колыхался на самом дне тягучего болота безвременья, и вытащить его оттуда не получалось. Как только Лане удавалось подцепить хотя бы краешек сознания и попытаться вытянуть его на поверхность, в руку болезненно впивалось острое жало, и разум снова тонул в трясине.

И только подсознание, всегда стоявшее на боевом посту, продолжало фиксировать и складировать в запасник все, что удавалось добыть развед-органам. Ну, которые обоняния, осязания, слух еще имеется. Тело-то меньше реагировало на препараты, отправляющие сознание в нокаут, и в запасниках появлялись все новые и новые разведданные. Мерное урчание и плавное движение автомобиля, грохот вертолетного двигателя, свист лопастей, тряска, запах топлива и голоса… Знакомые до боли голоса, но боль пока не пришла, она только стояла у порога, готовясь обрушиться на хозяйку, как только та очнется.

Осталось только дождаться этого момента.

Ждать пришлось не очень долго. Наверное. Во всяком случае, точно определить время нахождения в трясине разум девушки, всплыв вдруг на поверхность, не смог. Да и не до того было, если честно.

Потому что первым, что принесло возвращение в реальность, оказалась боль. И не столько физическая, хотя все тело ныло, а шея так вообще расплакалась, жалуясь на здоровенную ваву, причиненную, между прочим, родным братишкой.

И вот это воспоминание, а также мгновенно вытащенные подсознанием разведданные из запасников и обрушили на Лану настоящее цунами отчаяния и душевной боли.

Потому что она смогла идентифицировать оба голоса из подсознания. Яромира и… это было невозможно, нонсенс, чепуха, абсурд, бред, но это было. Вернее, была. Дина Квятковская собственной мерзкой персоной.

Правда, Яромир почему-то называл ее Джулией, но ведь он еще называл эту бледную поганку и госпожой!

Так что бред оказался весьма насыщенным, полноценным таким сюром.

Больше всего хотелось очутиться сейчас где-нибудь на Мальдивах, найти наиболее безлюдный пляж с мягчайшим белым песочком и, набрав полную грудь наполненного морской свежестью воздуха, засунуть голову в этот песок поглубже. Спрятаться, как страусы это делают. Ну а что, от абсурда могут помочь только такие же абсурдные методы, клин клином ведь, разве нет?

Почему именно на Мальдивах? Так не совать же голову в заплеванный, загаженный, порой усеянный использованными шприцами и презервативами черноморский песок!

Лана с удовольствием поразмышляла бы на эту тему еще, но тихий стон, прозвучавший совсем рядом, заставил забыть о Мальдивах и открыть-таки глаза.

Ну да, не хотелось, а что делать? Как в детской считалочке: «Пора не пора – открываю глаза! Кто не спрятался, я не виновата!»