Vampire Heart (СИ)

— Хорошо, — кивнула девушка, — Ты считаешь меня высокомерной?

— В тебе это есть, — согласилась Зое, — Но еще у тебя есть доброе сердце. Ты добрячка, Рошель, — она посмотрела на нее теплыми карими глазами, — Это главное, а остальное приложится.

После этих слов барьер в общении, что был возведен самой же вампиршей, исчез, не оставляя и следа от былого смущения. Девушка почувствовала какую-то отдачу в свою сторону и была готова сама отдать за это все на свете, хоть у нее ничего и не было. Рошель ощутила давно забытую легкость, будто с плеч упал тяжелый груз, мешающий ей нормально существовать. До этого момента так непринужденно разговаривать она могла лишь с родителями и Авелем, и уже напрочь забыла, как это приятно. Это действительно было хорошо — просто сидеть и общаться совершенно о чем угодно. Ханджи оказалась довольно-таки открытой и располагающей к себе. В начале Рошель показалось даже странным, что у той не было подруг, но позже Зое сама все объяснила. Девушкам она просто казалась сложной и неинтересной, увлеченная непонятно чем и далекая от типичных женских бесед. Но Рошель, несмотря на то, что и сама относила себя к типичным женщинам, слушать рассказы Зое было безумно интересно. Майор и вампирша будто бы нашли друг в друге то, чего искали долгие годы, но не осознавали этого. Они рассказывали многое, начиная от детских историй, заканчивая болезненными воспоминаниями, которыми ранее поделиться было просто не с кем. Складывалось ощущение, будто они знали друг друга всю жизнь. Это необыкновенное и сильное ощущение. Рошель поделилась с ней всем случившимся и за последнее время: и о близости с командующим, и о поцелуе с капитаном, и даже о том, что он теперь пожизненно к ней прикован. Обо всем и ни о чем они болтали до самого утра, потеряв счет времени.

— Я никогда и не с кем не была так искренна, — призналась девушка.

— Я тоже, — согласилась Ханжи, — Ты ведь не воспользовалась гипнозом? — подшутила она.

— Нет, — улыбнулась Рошель, — Ты бы это сразу поняла.

— Что ты собираешься делать со своими любовными выходками? — поинтересовалась майор.

— Не знаю, — вздохнула вампирша, — С Эрвином вряд ли что-нибудь получится, да я уже ничего и не хочу.

— А как же наш холодный капитан? — Ханджи перевела заинтересованный взгляд, — Люди, которые ненавидят друг друга, не целуются.

— Не знаю, что это было, но мы определенно друг другу неприятны. Аккерман вообще не мой типаж, да и ему вроде как девушки нравятся более компактные, — Рошель сделала паузу, — Вроде Петры. Тем не менее это очень ударило по самооценке.

— Да брось, — отмахнулась Зое, — Много чести для такого коротышки. Уверена, за тобой бегали толпы мужчин.

— Поэтому и ударило, — прошептала Рошель, — Ладно, переживу уж как-нибудь.

— Я рада, что ты пришла, — сказала Ханджи, — Иногда одного шага более чем достаточно, чтобы сдвинуться с мертвой точки и что-то изменить.

— Да. Спасибо тебе.

Попрощавшись несколько раз подряд, девушки стояли у открытой двери, будто ожидая чего то, и глупо улыбались, разглядывая друг друга. После чего, наконец, обнялись крепко-крепко и рассмеялись, ощущая себя по детски наивными и внезапно счастливыми.

Так и зародилась их дружба. Неожиданная, но до боли необходимая обоим. Ханджи стала для Рошель всем: небом и землей, солнцем и звездами, заботой и поддержкой, любимым после аккерманской крови донором и просто жизненно необходимым кислородом. Майор была уже не просто подругой, она стала самым дорогим в ее жизни человеком. И если до этого появлялись мысли о том, чтобы послать разведку ко всем чертям и свалить в закат, то теперь Рошель была абсолютно привязана к этому месту, потому что в этом и заключалась вся жизнь Ханджи.

Все свободное время разведчицы проводили вместе. Нередко к их компании присоединялся Бернер, с которым у Зое были передружба-недоотношения. По началу Рошель достаточно сложно шла на контакт с парнем, но усилиями Ханджи они таки смогли друг другу открыться и начали неплохо ладить между собой. Жить стало в какой-то степени легче и приятней. Но подчинение чужим приказам по прежнему давалось девушке непросто. Однако, скрипя зубами, она всегда все выполняла. «Скулит, но делает» фраза, которая ее характеризовала как нельзя точно.

С командующим общение более менее нормализовалось. Отчасти и потому, что Эрвин дал ей абсолютную свободу. В личное время Рошель была полностью предоставлена самой себе. Однако это вовсе не было проявлением заботы или симпатии. Последнего девушка за ним в принципе не замечала. Эрвин оставался достаточно равнодушен к ней. Отсюда Рошель сделала вывод, что, скорее всего, командор проверял ее. Вот только с какой целью, она не понимала. Ведь из-за дружбы с Ханджи она фактически стала цепным псом в руках разведки. Даже нашла в себе лишнюю терпимость выносить капитана. Хотя с Аккерманом, как и всегда, все было неизменно. Неприязнь на грани презрения. Обоюдная. Но Лапьер была ему безумно благодарна за то, что тот вправил ей мозги, ведь теперешнее положение было сугубо его заслугой.