Вампиресса Туманной долины

– Тебе же тринадцать, Даниэль? – задумчиво спросила Селестина, мягко беря меня за локон, что так опрометчиво решил выбраться из некогда строгой причёски на голове.

– Да, дуарэ, – прикусила губу, чтобы не заплакать, так как в этот момент вовсю мечтала, чтобы эта женщина с добрым голосом была моей родительницей.

Не потому что она правительница! Это в моём личном мире значило мало. А вот та нежность, с которой она от чего-то решила погладить меня по голове? Она причиняла почти физическую боль от осознания того, чего у меня нет. И не будет.

– Беги, Дани, – разрешила мне сиятельная дуарэ. – А то Жаклин уже далеко, а тебе ещё надо догнать её.

Судорожно сглотнув, проглатывая образовавшийся ком в горле и так и не поднимая глаз на молодую красивую женщину, рванула дальше…

***

Сердце замерло от пристального взгляда Блея Вуда, что так давно занимал все мои мысли.

– Ты очень красивая, Даниэль, – вдруг произнёс он, удивляя меня своим комплиментом.

С тех пор как мы стали… «встречаться» прошло всего две недели, но каждый раз стоит ему посмотреть на меня, перехватывает дыхание.

Не верится, что он счёл меня достойной! Да что там? По ночам я прокручиваю каждый момент с ним, снова и снова воскрешая их, чтобы ни в коем случае не забыть. Как знать, сколько это продлится? Может сегодня и закончится. А если так? Не хочу пропустить ничего. У меня в жизни не так много того, что хочется запечатлеть, но он? Определённо да!

– Спасибо, Блей, – неуверенно улыбнулась на его слова. – Это очень лестно.

Он так редко говорит что-то приятное вне постельных утех!

– Хотел бы я тебе верить, – и мне точно известно, что он сказал это не о моей благодарности.

А я всё бы отдала, чтобы понять, а искренен ли он. Или играет в те же игры, что и Харрис Вайх. Использует меня в угоду… власти, цинизма и своего эго.

– Ты можешь, – сообщила без всякой задней мысли, на что мужчина как-то глухо хмыкнул, даже не уверена, что мне не показалось.

– Как поживает твой отец? – он приподнял правую бровь, намекая, что я шпионю за ним по просьбе родителя.

Если думает так, то почему стал моим любовником?

Но как он далёк от истины! Меня так и подмывало сказать правду. Что ненавижу отца. И люблю. Но ненавижу всё-таки больше. За всё, что он со мной сделал. За то, что сломал мне детство. И почти сломал меня. Но ключевое тут слово? Почти. Слава Восху.

У меня были те, кто поддерживал во мне искру, которая по-прежнему горит ярким пламенем, позволяя надеяться, что не всё потеряно. И, например, такой мужчина как Блейк Вуд когда-нибудь обязательно станет моим полностью, а не только на те жалкие крохи, до которых меня допускают. А учитывая, что между нами стоит именно отец? Как же я могу быть предана ему, а не себе и тому, ради кого так громко бьётся моё мёртвое для остальных сердце?

Но магистр мне не поверит. И чем больше буду убеждать в своей правоте, тем дальше буду от… его тела. Хотелось бы сказать сердца, но до него мне ещё далеко. Не сейчас, но может быть когда-нибудь…

– Не знаю, – я широко улыбнулась, подходя к нему ближе и поднимая ладонь, чтобы погладить по гладко выбритой щеке. – Ты уверен, что хочешь говорить именно о Харрисе Вайхе?

– Действительно, – уверенно кивнул Блей, приподнял меня за бёдра и с силой прижал к ближайшей стене. – У нас есть дела поинтереснее, Даниэль.

С радостью отдалась этим ощущениям, поклявшись себе, что, во что бы то ни стало, добьюсь любви этого мужчины. Чего бы мне это не стоило. И сколько бы времени на это не ушло. Есть вещи, ради которых надо и нужно стараться. Иначе, зачем тогда жить?

Глава 39

Я не понимаю, почему это называют разбитым сердцем. Такое чувство, что и все кости сломаны тоже. Болит меньше, когда тебе просто безразлично. 

***

– Ты поступила неосмотрительно, Даниэль. Разве этому я тебя учил?

Осуждающий голос отца бил по натянутым нервам как по струнам плохо настроенного музыкального инструмента. Каждое слово било наотмашь и причиняло невыносимую боль.

Но жалела ли я о чём-то? Разве что только о том, что он мой отец. Порой мечтала, чтобы это оказалось не так. Но природная предрасположенность к родовой магии нашей фамилии – перемещениям, не давала возможности для ошибки.

Какая жалость. Нехотя перевела взгляд на отца и удивилась. Он сгорбился и выглядел постаревшим лет на двести, не меньше. Неужели всё же переживает? Только за меня ли? Или за свою репутацию? А может, понял, что все активы, которые он столь усердно вкладывал в меня последние двадцать четыре года пошли прахом? Обидно, наверное.

– Почему ты мне не сказала?

Я молча уставилась на него, не понимая, чего он от меня хочет. Правды? А разве она не очевидна? Советник был много кем. Чёрствым чудовищем. Самовлюблённым тираном. Но никогда глупцом. Не до такой степени.

– Как давно это продолжается? Как давно вы спите?

Пожала плечами и перевела взгляд на стену камеры, куда меня переместил отец, после того как застала их с советником Нериком.