Вампировский централ

— Стал одиночкой. Это условие его Существования, иначе — развоплощение. Я же говорю: старая история.

— Ну правильно: в новой истории Вигдора Атрагона не существует, зато есть Эдэгар Браст. И поэтому ты продал ему меня.

— Я купил нам обоим отсрочку, Виктор! Эдэгара интересовал не просто бенефар, а уже готовый Стиратель. У него, видишь ли, особый интерес к необращённым. Помнишь, ты сказал, что друг — это тот, кто прикроет спину и разделит жизнь? Я долго наблюдал за тобой и понял, что это ты.

Нет, он точно ненормальный. Бенефар — друг вампира! Чего только не бывает в этой жизни! Я бросил наконец разглядывать гобелен и посмотрел на Торна.

— С друзьями так не поступают, гранд.

— Я всего лишь вампир. Прости.

— Почему не сказал мне всего?

— Я надеялся, что у нас ещё есть время.

— Упырь ты, напарник, хоть и вампирский князь. Ладно, выкладывай план.

— Мы на предпоследнем уровень башни, Виктор. Над нами — рабочая часть кабинета, дальше — последнее сохранившееся перекрытие. Сверху, конечно, полный завал: каменный колодец, засыпанный обломками. Зато там нет крыши и негде укрыться от света. Подписывать Договор вы подниметесь наверх, я же останусь здесь. Моя задача — не пропустить к тебе в тыл грандов Долестрина, а твоя — вытащить Эдэгара на свет и держать его там, пока я….

Договорить мы не успели: Эдэгар объявил, что глава клана одобрил Договор.

— Отлично, Эдэгар Браст, — улыбнулся Торн, — будет повод повеселиться.

29

Я присел у стены, перезаряжая «Армаду». Глаза заливал пот. Чёрт, последняя обойма! Ну, где же ты, Эдэгар? Я зачерпнул снег ладонью и вытер лицо. Схватка подходила к концу, и моя жизнь, кажется, тоже. Впрочем, последнее потеряло значение, как только я перестал слышать Торна. Сначала в моём сознании возникали картинки его боя с грандами Долестрина, и я знал, что он жив. Потом сообщения стали приходить реже, постепенно теряя чёткость, иногда их заливало красным. Друг терял силы и пропускал удары, а я ничем не мог ему помочь. В который раз полоснула боль. Последняя картинка в багровых тонах какое-то время держалась в сознании, но в конце концов померкла и она. Прости, Лёна, но три к одному многовато даже для такого бойца, как Торн. Мой напарник принял свою долю смерти, прикрыв меня с тыла, теперь моя очередь. Не знаю, сколько я ещё протяну в этом каменном лабиринте. Ближнего боя с Высшим мне не пережить, а серебра, чтобы держать упыря на расстоянии, осталось слишком мало.

Бойцов Долестрина я расстрелял влёт — красные метки на груди вампиров сделали их живыми мишенями. Правда, и патронов на них я потратил больше, чем рассчитывал: «мишени» оказались очень подвижными и нападали со всех сторон — только успевай поворачиваться. Однако не зря бенефаров равняли с вампирскими грандами — разница в скорости между мной и солдэрами оказалась приличной. Эдэгар Браст всё это время был где-то рядом, я чувствовал его присутствие. Высший наблюдал за схваткой, подставив мне своих солдэров — ждал, пока я расстреляю боезапас. Это снова заставило меня поразиться практичности Долестринов.

— Последняя обойма? — раздалось откуда-то сверху. — Ну что, закончим начатое, Стиратель?

Я запрокинул голову, пытаясь расмотреть силуэт на фоне посветлевшего неба. Так и есть: стоит на срезе стены. Чёрт! Чтобы зимний свет проник внутрь этой руины, пришлось бы ждать несколько часов, которых у меня не было. А в затенённом «колодце» башни вампир чувствовал себя прекрасно, так что расчёт на потерю силы не оправдался. Радовало одно: навязав ему бой среди камней и обломков перекрытий, я лишил вампира скорости и манёвра, что тоже немало.

— Спускайся, я летать не умею, — крикнул я в ответ.

Вампир исчез из реальности, зато появился за Гранью. Там время течёт иначе, и я заметил, как он мелькнул за одним из каменных блоков. Его голос раздался совсем рядом.

— Зря ты не хочешь меня выслушать, Виктор Воронов: Долестрин может предложить тебе больше, чем жизнь последнего из Вигдоров.

— Не заговаривай мне клыки, Эдэгар Браст. Продажа не состоится.

Он рассмеялся.

— Ты смешон в своём упрямстве, бенефар. Экториан Вигдор продал тебя гораздо раньше, чем заманил в башню.

— Что ж, он всего лишь вампир, как и ты. А я человек.

Отвечая Эдэгару, я не спускал с него глаз: скрываясь за камнями и отвлекая меня разговором, вампир подбирался всё ближе. Я поднялся, встав вплотную к стене, руки крепче сжали рукоятку «Армады». Меховую отцовскую «штормовку» мне давно пришлось сбросить — тяжеловата она была для такой схватки, и теперь я злился, что не запомнил, где. От камней тянуло промозглой сыростью, но сквозь плотную кожу форменной куртки я не чувствовал холода.