Вампирский репортаж

– Неважно! Сейчас разберемся с тем, куда ты вляпался, и свалим навсегда!

– Зря ты вернулась.

Я отстранилась и заглянула в большущие глазюки братца.

– Да ну? Неужели не скучал?

– Скучал, конечно.

– Вот и заткнись! И рассказывай.

Парень впервые улыбнулся.

– Ты уж определись: заткнуться или говорить.

Несмотря на то, что виделись мы последний раз очень давно, созванивались регулярно, и в видео-чатах, и по мобильному, поэтому о его жизни я знала практически все. Когда я уехала, ему было семь, он только собирался в первый класс. Бывало, мы и уроки с ним вместе делали. Когда поступил на программирование, я гордилась достижением чуть ли не сильнее, чем новоиспеченный студент. И, пусть людей в Старовельске до сих пор негласно считались существами второго сорта, мальчишка научился не обращать внимания на порой предвзятое отношение. Да и с группой ему повезло: из тринадцати пятеро оказались той же расы. Правда, еще двое – оборотнями, эти совсем ненормальные и неуправляемые, но ничего, доучился…почти.

По существу он рассказать ничего не смог. Три недели назад в общагу ворвались четверо в камуфляже и балаклавах, скрутили и отвезли в центральный отдел полиции. Все произошло быстро, тот и пикнуть не успел, не говоря о звонке дяде или мне. Допрос велся почти сутки, с присущим некоторым сотрудникам органов пристрастием. В подробности он не вдавался, сама поняла по тому, как отводил глаза и подбирал слова, чтобы не расстраивать меня еще сильнее. Признание, правда, этим ублюдкам выбить так и не удалось.

– Да, я слышал про убийства вампирш, слухов много ходило. Но я как-то не вникал, что там происходит, учеба в этом году давалась не так легко, как раньше, да и защита диплома, – пожал плечами мой сильный мальчик. – Когда понял, в чем меня обвиняют, даже смешно стало. Думаю, ну сейчас вот поймут, что это – ошибка! А они, ну следаки то есть, даже не моргают, смотрят на меня, словно уже все решили. Что бы я ни говорил.

– Расскажи об убийствах.

– Страшное дело, Марин, темное. Точно связано с ритуалами какими-то. Говорят, им сначала руки-ноги отрезали, а только потом головы. И все это – в центре какой-то звезды…

– Пентаграммы?

– Ну да, ее.

– Запрещенная магия, значит…

– Ага, которой вампиры и оборотни, как ты знаешь, не владеют.

Я постучала ногтями по столу, задумавшись. Это правда. Мы и перевертыши сами по себе пропитаны магией, и, скажем так, дополнительные силы нам недоступны. Максимум – вернуться после смерти к членам рода, как Изольда, но обычно хранители – не более чем полезные или, в нашем случае, вредные привидения. Влиять на мир живых они могут только советами. Или заболтать до самоубийства.

Во все времена люди стремились уравнять шансы на выживание, и постигали магию, как белую, так и запрещенную, связанную с такими силами, что даже для нас это – зло. Выходило с переменным успехом. Самый громкий из последних – воцарение тьмы в начале прошлого века. Именно после самой кровопролитной войны в истории всего земного шара мировое правительство составило Международную Вампирскую конвенцию, благодаря которой гонения заведомо слабых смертных должны прекратиться…были. К сожалению, за почти сто лет до Старовельска новые идеи равенства так и не дошли в полной мере.

– Ты был знаком с кем-то из жертв?

– Да, с Ингой. Она училась на курс младше. Иногда пересекались в коридорах. Но мы даже не здоровались!

– Хорошо, но почему ты? Именно ты, Веня? Вспомни, сейчас важна любая мелочь, любая крошечная деталь, которая вывела бы ментов на тебя.

Брат неожиданно горько усмехнулся.

– Я и так знаю. На меня указали, Марин. Игорь.

– Твой лучший друг?!

– Ага. Он – главный свидетель обвинения. Правда, что он там им наговорил, я так и не понял. Но следак особо не скрывал, что он меня «сдал».

Час от часу не легче! Они дружили еще со школы, и, если мне не изменяет память, даже не ругались ни разу!

– Что случилось? Почему он? Как так вообще? – слова закончились, остались только пара непечатных реплик.

– А вот не знаю, Марин. Даже не представляю, что он мог такого сказать. Самому интересно даже.

Мы посидели еще минут сорок, благо, больше конвойные наш покой не трогали.

– Эй, ребенок, не грусти, что-нибудь придумаем!

– То есть ты не уедешь? – непонятно, то ли он надеялся на положительный ответ, то ли боялся его услышать.

– Обязательно уеду. Все уедем, как я уже говорила. Вместе.

Мы снова обнялись, в этот раз гораздо крепче.

По правилам, первой покидала комнату я. Чем и воспользовалась, пока мальчишку не забрали в камеру.

– Послушай, ты, – удлинившиеся когти на руке плотно сжали мужское достоинство конвойного, да так, что и без того слегка навыкате глаза начали почти вывылились из орбит. – Если еще одна гнида тронет моего брата, я вашу чертову богодельню прикрою, а тебя лично, падлу, на опыты сдам как редкий экземпляр!

Прижатый к стене мужик на голову выше меня заскулил, как побитый щенок. Всегда говорила, что главное в драке – эффект неожиданности!

– Эй, ты чего? Не трогал я его!