Вампиры

Она холодно отвечала:

– К чему, оставь все по-старому.

Вообще я перестал ее понимать. Да и будь на твоем месте другой мужчи– на, дело много бы обострилось и не ручаюсь, чем бы кончилось. Тебе же я верю и думаю…»

– Конца нет, – сказал Карл Иванович, видя, что Джемс вертит листок в разные стороны.

Затем Джемс взял первый попавшийся листик и прочел:

«Мне несказанно жаль, но я никак не могу быть сегодня у вас, мои ми– лые. Альф, прошу тебя понаблюдай, чтобы хорошо натопили комнаты Риты и чтобы она сама не снимала теплой шали.

Она такая бледная и слабая, что у меня сердце обливается кровью.

Вчера я даже не решился попросить ее спеть.

На все мои вопросы твердит одно, что здорова, а «только очень холодно у вас в горах». Доктора по-прежнему не хочет видеть.

Вот счастливая неожиданность, только что хотел отправить эту записку, как получил посылку из Парижа: прекрасную, теплую накидку.

Закутай в нее Риту… Ну, право, хоть поздно, и на 1/4 часа, а я при– еду, мне кажется, что красный плюш выгодно оттенит ее черные волосы и оживит бледное лицо. Кланяюсь.

Д.»

Прочитав письма, Джемс обратился к Карлу Ивановичу и спросил:

– А что вы сами думаете об этих письмах?

– Мне кажется, мистер, что вы ошиблись, предполагая, что граф Дракула выехал из замка. Скорее можно предположить, что друг его Альф приехал в лесной дом и почему-то туда же переселилась и невеста Рита.

– Причиной могла послужить смерть мадемуазель Франчески. Граф Дракула остался в замке и очень заботился о своей невесте. В этой куче записок часто говорится то о том, чтобы хорошо топить комнаты, то о перестановке чего-либо из мебели; высказываются заботы о свежих цветах, новых книгах, нотах и т.д.

Комнаты несомненно те две, что и посейчас стоят нетронутыми в Охот– ничьем доме. Даже красная плюшевая накидка, о которой вы читали в пос– леднем письме, лежит до сих пор в ногах кушетки, той самой, что граф просит выдвинуть на середину комнаты.

– Вы совершенно правы, Карл Иванович, я и сам оставил мысли о том, что граф покинул замок. Но что сталось с ним и другими. Здесь говорится о смерти Франчески и двух итальянских лакеев, значит, дух смерти царил в замке, но не все же поголовно перемерли?

– А вы обратили внимание, что в письмах упоминается о летаргическом сне мадемуазель Риты? – ответил Карл Иванович вопросом на вопрос.

– Это что-то совсем смутное и непонятное, – сказал Джемс.

– Если вы перечтете весь ворох этих записок, как перечел их я, – про– должал Карл Иванович, – то, наверное, придете к тому же заключению, что и я, а именно: невеста была переселена из замка в лесной дом и занимала там известные уже вам комнаты. Она все хворала: бледнела и слабела и, наконец, впала в летаргический сон настолько сильный, что он был принят за смерть. Ее одели в любимые ею вещи, положили в гроб и отнесли в за– мок. Комнаты, где она жила, закрыли, чтоб никогда в них не входить, осо– бенно ту, в которой она умерла, т.е. ее кабинетсалон. Единственная дверь и та была скрыта шкапом.

Впопыхах там забыли канарейку, скелет которой мы и видели в клетке, а также и букет полевых цветов в серебряной вазе. Красная, плюшевая накид– ка, лютня и пр. все осталось на своих местах.

Надо предположить, что покойница очнулась в замке и начала быстро оп– равляться после болезни. Граф пишет: «Она свежа, как роза». «Рита поро– зовела, и слабость прошла» и т.д. Но в то же время она изменилась харак– тером: сделалась своенравна и капризна, а главное, влюбилась в друга своего жениха.

Граф сильно ее ревнует и неоднократно выражает своему другу негодова– ние и обиду.

Дальше события становятся более спутанными, видимо, между графом и его другом произошел разрыв.

Письма заменились записками сухими и короткими, а потом и совсем прекратились.

Карл Иванович замолчал.

– Браво, Карл Иванович, – вскричал Джемс, – я так рад, что ваши пред– положения совпадают с моими выводами. Это гарантия правды. Ну, а дальше, что вы думаете?

– Дальше я думаю, – продолжал Карл Иванович, – что для замка наступи– ла тяжелая пора, смертность как в нем, так и в окрестности сильно увели– чилась.

Об этом говорят приходно-расходные книги замка, где на каждой страни– це есть расходы на похороны, а также и церковные записи в архиве церкви.

Мадемуазель Лючия так же умерла, как и Франческа, – похороны той и другой стоили больше 1000 гульденов.

Гроб для мадемуазель Риты стоил тоже очень дорого, но расходов на по– хороны я не нашел.

– Но куда же делись граф, Рита и друг Альф, не говоря об остальных? – перебил нетерпеливо Джемс.

– Эти вопросы, к сожалению, остаются для меня невыясненными, – пе– чально сказал Карл Иванович. – Я разобрал и перечел все, что нашел в столах и шкафах замка и Охотничьего дома. Я перебрал и перетряс все кни– ги и бумаги.

– Правда, в божнице Охотничьего дома лежит старая библия, ее я не трогал, да в ней, наверное, ничего и нет, – закончил старик.

– Постойте, есть еще письменный документ, – вдруг сорвался с места Джемс, – я предполагаю, что это дневник Риты.

– Что вы, где же он? – заволновался, в свою очередь. Карл Иванович.