Вампиры

Петро по временам клал мне руку на колено, точно желая успокоить.

Темно, я закрыл глаза.

Открываю, капелла залита лунным светом, но при нем все принимают фантастические образы. Даже кажется, что розы ожили и благоухают…

Петро опять нажимает мне на колено, приглашая быть внимательным.

И что же — дверь из капеллы в склеп, за минуту перед тем закрытая, — это я ясно видел — стоит настежь и в ней фигура. Это высокий, седой старик, в черном бархатном одеянии, на груди дорогая, золотая цепь. Нет сомнения, это старый граф Дракула.

Если б вместо черного фона открытой двери была золотая рама, я поклялся бы, что портрет, сосланный когда-то моим отцом в лесной дом, перенесен в капеллу.

Старик, не торопясь, подходит к гробу. Крышка скользит: в гробу, в голубом платье, с розами на груди лежит Рита.

Она открывает глаза, счастливая улыбка озаряет ее лицо.

— Пора, милый, — и она протягивает руки старику. — Ты мой учитель, ты сделал меня могучей и сильной, я люблю тебя.

Рита приподнялась и села. Еще минута, и она уже стоит на ногах.

— Зачем только ты хочешь, чтоб я жила с ними днем? Мне лучше с тобою в темном склепе. Они мне противны, мне тяжело с ними. Вот и сейчас я чувствую их присутствие. — И она начала беспокойно оглядываться.

— Полно, они не смеют сюда явиться!

Мы сидели затаив дыхание.

— А если они здесь. — И Рита подняла голову по направлению к хорам.

В ту же минуту я заметил в руках Петро маленький ковчежец с св. облатками.

— Уйдем отсюда, уйдем, — сказала Рита, и они обнялись, легко отделились от пола и понеслись в луче месяца к окну. На минуту они заслонили свет, а затем вновь стало светло.

И мы ясно увидели плотно закрытый гроб и крепко запертую дверь.

Все виденное казалось сном.

— Будем ждать, — сказал Петро, — летняя ночь коротка. Они скоро вернутся.

Сколько времени прошло — не знаю. Я устал, спина ныла, ноги одеревенели, голова была тяжелая.

В воздухе стоял ясный запах тления, точно разлагающийся труп рядом.

Скоро взойдет солнце. Риты нет. На окне сидит большая черная кошка. Я хочу уже встать, но кошка прыгает в капеллу, и это не кошка, а Рита.

Усталой походкой идет она к гробу, глаза сияют алым наслаждением, на губах кровавая пена. Минута, и она исчезла.

— Теперь скорее вон отсюда, — говорит Петро и берет меня за руку.

— Да-да, вон, — шепчу я, — и пора.

Едва дотащился до своей постели и упал, как убитый.

7-го

Что мы пережили сегодня. Ну и ночь! Она еще страшней той, когда в первый раз встала Рита. Но по порядку.

После бессонной ночи, проведенной в капелле, а главное, от разных дум и пережитого горя я свалился на постель и заснул тяжело, без грез, без видений.

Вдруг кто-то сердито меня толкает, открываю глаза, передо мной стоит Рита. Лицо ее перекошено злобой, острые ногти впиваются в мою руку.

— Вставай, что же это за безобразие, твои два дурака залезли в мою капеллу и не хотят оттуда уходить. Прогони их сейчас же! И прикажи снять решетки и глупые цветы, — кричит Рита.

— Какие цветы, какие решетки, я ничего не знаю, — говорю я.

— Я так и знала, что ты ничего не знаешь! Идем! — и она тащит меня в капеллу.

Оказывается, сумасшедший ездил в город за тем, чтобы заказать на окна капеллы решетки из омелы и теперь они с Петро укрепили их на место и всюду развесили гирлянды цветов. Тяжелый запах сразу открыл мне, что эти белые цветочки не что иное, как чеснок.

— Прикажи убрать, прикажи убрать! — кричала Рита. Я взглянул на Петро.

— Хорошо, Рита, я распоряжусь, и завтра все уберут.

— Нет, сегодня же, сейчас! — настаивала Рита.

— Сегодня поздно, скоро закат солнца, а вечером никто из слуг не станет работать там, где стоит гроб, хотя бы и пустой, — сказал я самым равнодушным образом, — вот тебе ключ от выходной двери капеллы, завтра, когда ты пожелаешь, тогда и очистят здесь. Я прикажу.

Рита взяла ключ и еще колебалась; Петро в это время проговорил, ни к кому не обращаясь:

— Надо прочесть «Аве Мария», солнце закатывается.

— Уходите прочь, я замкну дверь, — сказала Рита.

Мы вышли. Оба старика довольно улыбались и подталкивали друг друга.

— Ну, Карло, теперь за дело, пока ты спал, мы с Петро все приготовили, — сказал сумасшедший, и он сказал это так спокойно и решительно. Голос был такой ясный.

Я невольно взглянул на него. Глаза светлые, разумные.

— Да, милый Карло, я поправился. Я теперь знаю, что я не один и что Петро поможет мне. Да и ты сам видишь теперь, что я говорил правду, и только от горя и бессилия у меня кружилась голова и я, правда, временами сходил с ума. Сегодня же, как увидел Петро, мне сразу стало легче, а когда он мне все рассказал, то с меня точно гора свалилась! Вот помогу вам, кончим здесь все, и я пойду в тот монастырь, где был Петро. Хорошо там, он говорит!

— Дело, дело говори, пора уже, — перебил его Петро.

— Да, мы решили на всякий случай заделать окна решетками из омелы — через нее нечистая сила не проходит, — а двери, кроме наружной, замкнули и залили свинцом, смешанным с св. облаткой, так что ходу им, кроме двери, нет.

Два осиновых кола и большой молоток мы приготовили… так через четверть часа и пойдем.