Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов

От него исходило приятное тепло. Катя чувствовала его каждым миллиметром своей кожи, способной распознавать самое легчайшее дуновение ветра, холод от полета мошки, сырость от падения с дерева капли. Кровь ангелов в ее венах не знала мирских преград.

Когда жажда стала невыносимой, Катя встала и хотела попрощаться, но парень тоже вскочил.

- Можно тебя проводить? Ты где-то тут живешь? Я Глеб.

Она замешкалась. Хорошенький юноша неожиданно напомнил ей другого - и пусть тот, другой, намного красивее и благороднее в меру своих изысканных манер, но было у них что-то общее, едва уловимое сходство.

- Проводи, - сама себя удивила Катя.

Она скучала, тосковала по Вильяму куда больше, чем могла себе признаться. И встреча с мальчишкой, чем-то напомнившим его, стала откровением. Впервые со дня отъезда Вильяма в Сенегал она засомневалась в своем выборе между братьями.

Чуткий Вильям, добрый, нежный, заботливый, готовый посвятить ей все свое время, но слабый. И гордец Лайонел, чья любовь так похожа на безразличие, холодный, жестокий, самолюбивый и очень, очень сильный. Две крайности в одной семье.

- Я докучаю? - вывел ее из задумчивости вопрос Глеба.

Они уже почти дошли до нужного дома, и она остановилась, соврав:

- Мы пришли.

- Ты тут живешь? - изумился парень, разглядывая полуразвалившийся четырехэтажный дом с заколоченными окнами почти у самой земли.

- Да, - вновь обманула она, - наш дом ремонтируют. - А сама обернулась и посмотрела на виднеющуюся крышу своего нового жилища, где ее ждал или вовсе не ждал, а занимался своими делами Лайонел.

- Ну ладно, я пойду, - смущенно улыбнулся парень. - Спасибо, что составила компанию.

- Не за что, - милостиво кивнула Катя и, махнув на прощание, скрылась в арке. Подождала около десяти минут и вихрем пронеслась до своего нового дома. Свет в той части улицы не горел, и в прихожей оказалось темно. Но для вампира это вовсе не являлось неудобством.

Девушка прошла по длинному коридору и уже хотела подняться по лестнице, но позади холодный голос, подстроившийся под звучащую у нее в голове музыку, остановил.

- Аппетитный мальчик - твой юный ухажер.

Катя обернулась и, выдержав пристальный взгляд до прозрачности голубых глаз, обронила:

- Да, ничего.

Лайонел грациозно оттолкнулся от стены и двинулся к ней.

- Как твои поиски? Нашла тех, кому не нужна жизнь?

Он остановился в двух шагах, а она ощутила, как у нее начинает кружиться голова. Глядя на него, чувствуя близость к нему, вдыхая свежий морозный аромат его одеколона, она поражалась, как могла хотя бы на секунду усомниться, что ей нужен кто-то другой…

Катя сократила между ними расстояние и прижалась щекой к его груди.

- Я скучала.

Он промолчал. Тогда она подняла глаза. Их взгляды встретились, нежно и звонко потянулись музыкальные секунды, и наступил высокий пик - разочарование, когда Лайонел спросил совсем не то:

- Все еще слышишь музыку?

Девушка немного отстранилась.

- Айзек Шепард. До рассвета. - И быстро, боясь, что он уйдет, призналась: - Я не смогла никого убить! Я чувствую… чувствую, как они, и мне их так жаль.

- Конечно, жаль, - невозмутимо произнес Лайонел. - Конечно, не смогла. Когда-нибудь ты убьешь, но не сейчас.

Катя приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы, нежно перебирая мягкие золотистые пряди на затылке.

- Побудем вместе?

Молодой человек извиняюще улыбнулся и отступил.

- У меня встреча. В следующий раз.

Девушка горестно кивнула.

- Ну да, ведь в нашем распоряжении вечность.

- Именно! - Он развернулся, чтобы уйти, и тут она не сдержалась и выкрикнула:

- Ты мне все обещаешь эту вечность. А я просто хочу, чтобы ты был рядом со мной - сейчас, сегодня, и завтра, и…

Он посмотрел на нее через плечо так удивленно, словно она сказала величайшую нелепость на свете, и спокойно произнес:

- Но это невозможно.

Ей хотелось спросить - почему? Но она просто молча смотрела на него - такого спокойного, снисходительного, безразличного, и ответ на незаданный вопрос проносился в голове под музыку тихим шепотом: «Его мир больше, его мир - это вселенная, и для него, в этой вечной, огромной вселенной ты лишь одна из миллиона интересных ему вещей. Солнце никогда не станет принадлежать кому-то одному. И Он всегда будет где-то, с кем-то и для кого-то, но только не для тебя одной».

Чувства смешались, она не понимала, чего больше жаждет: ударить его или обнять и не отпускать.

А когда он, так ничего и не добавив, не оборачиваясь пошел по коридору, ее охватил необъяснимый страх. Она была один на один с вечностью. Видела и чувствовала ее как бездонную черную пропасть, на краю которой стоит и куда уже полетели, точно в могилу, комья уходящей из-под ног земли.

Катя прислонилась к белой стене и закрыла глаза, медленно скользя ногтями по ее неровной поверхности, кроша штукатурку. И та, под музыку, белыми пылинками танцевала во тьме.

Глава 2

Весенний вальс

- Что это? - спросила Катя, переступая порог кабинета.