Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов

«Пойду сейчас к ней и убью, сожгу дотла эту суку, - гневно размышляла Катя, и в животе поворачивался огненный шар. - И пусть тогда Лайонел достанется кому-то другому, лишь бы не ей!»

Девушка быстро двигалась вдоль Мойки, с плавающим в черной воде отражением желтых фонарей. Под ногами на сухом асфальте хрустел песок. В окнах старинных домов свет нигде не горел, улицы были пустынны - ни одного прохожего.

Что- то заставило девушку обернуться, и она увидела позади четыре гранитных обелиска Поцелуева моста. Мысли о мести и ненависти настолько захватили ее, что она прошла мимо, даже не вспомнив о Лайонеле, их поцелуе и самое главное -о замке с гравировкой.

Девушка вернулась на мост и приблизилась к зеленой решетке, взяв в руки замок - блестящее сердце.

- С тобою рядом и вечности мало… - шепотом прочла она надпись. Немое сердце в груди едва ощутимо, и оттого столь горестно, сжалось. Катя нащупала под кофтой ключ и сняла цепочку с шеи.

«Девочка моя, вечность - это слишком долго. Л. Н.» переливались красивые буквы на ключе.

Когда была тут в прошлый раз, ей очень хотелось знать: приходил ли сюда Лайонел посмотреть на ее подарок? Теперь точно знала - приходил. Доказательство лежало у нее в ладони - ключ, холодный и бесчувственный, совсем как его создатель.

Девушка вставила ключ в замок, повернула три раза и сняла блестящее сердце с перил. Какое-то время она держала замок в одной руке, ключ в другой, а потом размахнулась и швырнула их в канал. Те, подняв брызги, ушли на дно, а гладкая поверхность воды покрылась рябью, и отражение круглых фонарей, покачиваясь, превратилось в один сплошной блеск.

Катя брела по городу, обессиленная от голода и раздавленная могильной плитой собственных чувств.

Ей нравилось прикасаться к холодным шершавым парапетам, фигурным решеткам перил вдоль каналов, любоваться спокойной водой, всматриваться в трещинки на старых зданиях. Девушке впервые казалось, что она все тут знает наизусть: набережные, мосты, переулки, соборы, здания музеев, памятники. «Весну» ей играл на скрипке Вивальди, и в невероятном вихре звуков спящий город оживал. На другой стороне набережной катил экипаж, мимо под зонтиками шли дамы в пышных платьях, длиннобородый господин скакал на коне.

До дома братьев Катя добралась с первыми лучами солнца. В пустой прихожей с одиноко свисающей с потолка лампочкой и ржавыми крючками на стене ее встретила Ксана.

Служанка, одетая в откровенное красное платье до пола, удивилась появлению хозяйки, а Катя учуяла в воздухе знакомый морозный аромат.

- Лайонел тут? - недоверчиво выдохнула она.

Ксана отрицательно мотнула головой.

- Нет.

- Лжешь!

- Его тут нет, - спокойно произнесла служанка.

- А для кого же ты так разоделась? - Не дожидаясь ответа, девушка побежала на второй этаж, проверила каждую комнату, кабинет. Второй этаж оказался пуст, ничего интересного, кроме открытого люка на потолке в своей спальне она не обнаружила. А свежий морозный аромат между тем жил повсюду, в каждом уголке дома.

Катя вернулась на первый этаж, обошла комнаты и остановилась перед дверью в гостиную - последней надеждой.

При нажатии на кнопочку сбоку кирпичная стена отъехала в сторону, девушка толкнула дверь и застыла, не в силах переступить порог. На полу лежала огромная картина-пазл - та самая, которую собирали Кира с Йоро перед путешествием в Тартарус. Та самая, которую Лайонел подарил на память своему оборотню. Та самая, с надписью на белой коробке «Собери любовь».

На картине был изображен прекрасный сад и среди цветущей нежной черемухи под дожем танцевала пара.

Катя закрыла лицо руками.

- Как он мог, как мог… - шептала девушка.

В этой паре она узнала себя, одетую в белое платье, и Вильяма. Он смотрел на нее влюбленными глазами, а она счастливо улыбалась ему, подставляя лицо дождю.

Теперь она поняла, что Лайонел спланировал все заранее и оставить ее Вильяму он решил еще до Тартаруса. Ключ от замка, картина - все встало на свои места.

Девушка подняла ресницы, и картина вспыхнула. Через секунду от нее остался лишь пепел.

* * *

Она сидела на стуле возле стены, прижав к себе колени, и смотрела в одну точку. Одетая в белую тонкую майку и шорты, девушка казалась маленькой и совсем хрупкой. Распущенная пушистая грива волос укрывала обнаженные плечи.

Вильям помялся на пороге комнаты, но внимание привлечь не удалось. Поэтому он сказал:

- Сегодня Джонсон устраивает благотворительный прием Памяти погибших в войне две тысячи второго года.

Один лишь взмах ресниц цвета охры.

- Не хочется.

Изо дня в день он получал один и тот же ответ. Она ничего не хотела и, как он догадывался, в особенности видеть его. Несколько утешало лишь одно: с Тане, Кирой, Ксаной, и даже со своим любимчиком Йоро она вела себя точно так же.

Молодой человек присел на край постели и нарочито веселым голосом заметил:

- Ты наверняка и не знаешь, что за война была в две тысячи втором!

Она не повернула к нему даже головы, в голосе проскользнул плохо скрываемый сарказм:

- Все что касается вампирской истории, я страшно невежественна.

Вильям вздохнул, а она отвернулась к стене.