Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид

Девушка вскочила и, глядя на телефон, выдохнула:

— Он меня убьет. — Другой рукой она все еще прижимала к себе книгу по истории. Пару секунд никак не могла сообразить, что нужно отложить. В итоге все бросила на кровать, а сама подскочила к окну и настежь распахнула его.

Снег вихрем ворвался в комнату, по-весеннему влажный воздух наполнил легкие, ласково окутал лицо, шею, добрался по волосам до затылка и холодком пробежал по спине.

Катя стояла, не двигаясь, всматривалась в летящие за окном снежинки, то считала их, то мысленно выстраивала предстоящий разговор. Все слова, какие она только знала, казались неубедительными, серыми и бессмысленными.

Медленно текли минуты, в комнате стало холодно. В дверь постучала мама.

— Это ты сквозняк устроила?

Девушка обернулась, но ручка уже перестала дергаться, а мать, бормоча: «Ладно, закрою форточку на кухне», ушла.

Когда Катя вновь повернулась к окну, то вздрогнула от неожиданности. На подоконнике в черном пальто, из-под которого торчала нежно-розовая рубашка, сидел Лайонел. Под ледяным взглядом девушка поежилась.

Молодой человек поднялся и встал перед ней. Какое-то время он смотрел ей в глаза, затем отчеканил:

— Лгунья.

Заготовленные речи позабылись, щеки обожгло, как горячим воском. Катя не сразу поняла, что произошло. Лайонел отшатнулся. Ее лицо, шея горели, а перед глазами все расплывалось от дрожащих на ресницах слез.

— Я умираю без тебя! — прошептала она.

Он же гневно прищурился. Лед в глазах заострился.

— А цвет лица ничего, живенький такой, — насмешливо улыбнулся молодой человек.

Не очень-то было похоже, что он испытывал хотя бы долю симпатии.

Устав от его молчания, Катя промолвила:

— Как-то ты сказал, что я не могу сделать тебе больно…

Он не ответил, и она с тихим вздохом продолжила:

— Тогда я попросила Вильяма стать у меня первым только для того, чтобы ты был вторым. Я думала, так ты запомнишь меня в веренице своих прекрасных любовниц.

— Я запомнил, — равнодушно произнес Лайонел. Его лицо ничего не выражало, а спокойствие пугало.

Они смотрели друг на друга и молчали.

Катя первой отвела взгляд.

— У меня не получилось, — она нервно усмехнулась, — глупо, и я глупая. Как ты сказал: «Не может же она быть абсолютной пробкой»? Хм…

— Я тебя недооценил, — холодно заметил молодой человек. — Интересно, как мой ангельский брат согласился участвовать в этом?… Но надо отдать ему должное — он прекрасно сыграл свою роль.

Девушка ощутила, как краснеет.

Лайонел зло улыбнулся:

— Роль дается лучше, если чувства истинные, не так ли?

— Да, — придушенно созналась Катя и поспешно добавила: — Вильям, конечно, меня презирает за то, что я сделала.

— Конечно, — издевательски закивал Лайонел.

— Он изначально был не в восторге, говорил — играть на чувствах мерзко. — Девушка скользнула взглядом по стопке музыкальных дисков. — Предупреждал, что тебе не будет больно, а я…

— Ты добилась своего. — Молодой человек приблизился к ней почти вплотную. — Души нет, но что-то болит. Забавно, да?

— Нет, совсем нет. — Катя моргнула, чтобы стряхнуть с ресниц слезы, и положила руки ему на грудь. Он не шелохнулся, не сделал попытки ее обнять, просто смотрел.

— А что дальше? — поинтересовался Лайонел. — Спасибо Вильяму, ты ворвалась в мою жизнь, ты добралась до моих мыслей, устроилась в моем сердце, предположим, отыскала тень моей души… — Золотистые ресницы дрогнули. — Сделав больно мне, ты не учла одного: я переживу, у меня нет выхода. А ты?

Девушка шагнул к окну, залезла на подоконник и, держась за раму, ответила:

— А я нет. Я не хочу без тебя жить!

— Капризная, глупая, эгоистичная лицемерка! Ты этого не сделаешь! — процедил сквозь зубы молодой человек, искоса наблюдая за ней.

На плечи, руки падали снежинки, Катя посмотрела вниз на бетонные плиты, освещенные желтым светом с окон первого этажа, и сердце замерло.

— Если ты уверен, что я тебе не нужна… — Собственные слова показались ужасно глупыми; если бы не стояла на краю подоконника, она нашла бы в себе силы посмеяться в последний раз.

Лайонел не сводил с нее горящих холодным огнем глаз.

— Тебе духу не хватит, — после томительной паузы изрек он.

— Хватит, — улыбнулась Катя и покачнулась на носках. Молодой человек чуть подался вперед, но остался на месте, уголки губ раздраженно опустились.

— Между тобой и мной всегда будет стоять Вильям, ты сама так решила!

— А не реши я так, не было бы между тобой и мной ничего, совсем.

— Замкнутый круг, — развел Лайонел руками.

— Ты можешь разомкнуть его! — Девушка отпустила оконную раму и протянула ему руку.

Молодой человек покачал головой.

— Путь упрямства — короток.

Катя безжизненно уронила руку и, пробормотав: «Говори себе это почаще!», сделала шаг назад. Мгновение свободного полета хватило, чтобы подумать о весне, которая уже не наступит, и увидеть тень, метнувшуюся из распахнутого окна комнаты.

Когда промелькнул первый этаж, девушка зажмурилась, готовая к удару о бетон, но удара не последовало. Она приземлилась в руки Лайонела, и он крикнул ей прямо в лицо:

— С ума сошла!