Вампиры и оборотни

Особую категорию тотемизма составляют животные – покровители тайных племенных союзов, чаще всего мужских, но в мировой практике встречаются и женские тайные союзы. Тогда животное-покровитель наделяется способностью к магии и колдовству, а членов этого союза априорно считают оборотнями, способными принимать облик тотемного животного (колдуны-гиены в Африке, например). В случае же животных – покровителей воинских кланов нередко личные качества становятся определяющими при зачислении юноши под покровительство того или иного тотемного животного.

Традиция группового тотемизма в культуре сохранилась в виде ношения эмблем животных, принятых как символ, например, в футбольных командах (быки, пантеры и пр.) или даже политических партиях (осел и слон у американских партий). В древности же эмблемой служила не картинка на футболке, а, как правило, кусок шкуры или даже голова, череп тотемного животного. Например, исторически доказано, что рогатые шлемы древнеевропейских народов происходят от черепов с рогами, надевавшихся когда-то на голову при обряде посвящения воинов. Индейские и сибирские шаманы при камланиях нередко покрывают голову выпотрошенной и высушенной головой тотемного животного. Групповой воинский тотемизм, описанный в настоящем сборнике, был тесно сопряжен с убеждением, что посвященные члены клана способны оборачиваться в животное-покровителя и стаями рыскать по окрестностям, нередко принося ущерб не только врагам, но и другим членам своего же племени.

Групповой тотемизм, как считает С. А. Токарев, был прародителем тотемизма индивидуального, веры в личных духов-покровителей из животного, растительного или даже потустороннего царства.

Теперь о тотемах. Существуют как бы традиционные тотемы для колдунов и знахарей, и животные, служащие прообразами этих тотемов, приобретают в глазах племени, где живут шаманы, особую роль. Они часто табуированы (это начальные стадии появления «божественных» животных) для охоты и промысла, а те, кто подозреваются в содружестве с темными силами, могут быть объектом не только страха и почтения, но и истребляться. Традицию «охоты на ведьм» средневековая Европа унаследовала из очень древних времен, ибо и в дохристианской Африке существовал не только институт колдовства, но и социальные методы подавления его проявлений. Человека, заподозренного в колдовстве, в африканских племенах топили, сжигали, забивали камнями задолго до появления там христианской и исламской догм. Вообще-то, с точки зрения архаического общества, всякое отклонение от существующих стандартов рассматривалось как проявление демонических сил. Человека, страдающего кожными заболеваниями, вполне могли уничтожить не как носителя заразного недуга, а как сосуд, в который вселился злой дух. Средневековое европейское сознание унаследовало типичный для архаики стереотип непреодолимого барьера между человеком природным (человекозверем) и человеком социальным.

Итак, архаическое общество изначально ставит социальное выше природного, и последнее рассматривается как элемент стихии, хаоса, проявление сил зла. Именно в архаическом обществе все проявления обо-ротничества приобретают сугубо негативную оценку, а люди, подозреваемые в подобном, становятся объектом социального преследования. В средневековье европейцы интерпретировали данный стереотип в персонификации дьявола как Лесного Человека, о чем неоднократно упоминается в данной книге. Лес при этом считался его владением, и соответственно люди, попадавшие под его «юрисдикцию», приобретали облик зверей. Психологический парадокс средневековых схоластов именно и состоял в том, что они не могли выйти из догматического противоречия: если природа человека суть природа божественная, то откуда там «дефекты» в виде зла и оборотничества, а если природа есть порождение дьявола, враждебное человеку, то как провиденциальный умысел допускает торжество зла в «царстве господнем»? То есть Бог или зол, или добр, но не всемогущ. Поэтому существовало как бы раздвоенное общественное сознание: с одной стороны, яростное отрицание оборотничества (ибо Бог не может допустить зла в свою природу), с другой – постоянное преследование за это (раз Бог не может справиться с дьяволом (вариант – не хочет), то это должны делать представители его церкви (ибо церковь есть царство божие на земле). Обе эти позиции сосуществовали в европейском сознании всю эпоху средневековья и благополучно сохранились до наших дней. Правда, в нынешние времена ученые не задумываются об источнике своего убеждения в том, что оборотней не может быть, «потому, что не может быть никогда», но вместе с тем если это существует, то непременно это негативное явление, род патологии.