Вампиры и оборотни

Начали производить следствие. Свидетели показали, что вампир выходил из гроба и по ночам являлся во многих домах. Три или четыре года тому назад закончились его шалости, когда в деревню был приглашен один знаменитый венгерец с целью положить конец похождениям вампира. Венгерец влез на церковную башню и выжидал, когда вампир выйдет из гроба, оставив на нем свое покрывало, и отправится в деревню беспокоить жителей. Как только венгерец заметил, что вампир вышел из гроба, спустился с башни, схватил покрывало вампира и опять влез на башню. Возвратившись из деревни и не найдя своей одежды, вампир закричал на венгерца, но тот отвечал с башни, что если он желает получить обратно свое платье, то должен прийти за ним на башню. Вампир поднялся на башню, но венгерец сбросил его, ударив топором по голове, и тем покончил дело.

Ни рассказчик этой истории, ни посланный каноник ничего не видели; сведения об этом факте были переданы им жителями деревни, невеждами, глубоко суеверными и подверженными предрассудкам.

Если же все сказанное о вампирах – нелепые выдумки, то чем больше противоречий в этих рассказах, тем больше доказательств в подтверждение нашего суждения об этом предмете.

Глава 17

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ТРАКТАТА

Мы показали, что утонувшие, впавшие в обморок, исступление или мнимо умершие могут быть спасены от смерти или возвращены к жизни с помощью медицинских средств или выжидающим терпением, пока природа опять возвратится в прежнее состояние, – сердце станет биться, кровь начнет свою циркуляцию в артериях и венах, и жизнь возвратится в нервы.

Заметим также, что вампиры венгерские, моравские, польские, силезские и другие, о которых наговорено столько чудес, – только обман и плод расстроенного воображения и предрассудков. К произведениям фантазии относятся также все рассказы о возвращении вампиров в мир, явлении их, о беспорядках, производимых ими в деревнях, о замученных ими лицах, у которых они сосали кровь, и т. д. Нельзя указать ни на одного свидетеля умного, серьезного и непредубежденного, который бы мог сказать, что он действительно видел вампира, ощупывал и исследовал его.

Мы не отвергаем того факта, что многие умирали из страха, обманутые своим воображением, будто видят умерших родственников, которые приглашали их к себе в фоб. Некоторые утверждали, что вампиры стучались к ним в дверь, мучили их или приносили в дом смертоносные болезни. Но когда их расспрашивали, то отвечали, что видели и слышали только то, что может создать расстроенное, больное воображение. Между тем нам нужны свидетели не предубежденные, не запуганные, а беспристрастные. Далее, если бы нам даже представили доказательство действий вампиров, то и тогда мы останемся при прежнем убеждении, что этих действий вовсе не было.

Теперь пред нами лежит письмо от 3 февраля 1745 года из Варшавы, писанное П. Сливицким, визитатором (контролером) провинции Перки. В этом письме он сообщает, что намерен писать богословское и физическое исследование о вампирах, предварительно исследовав строго предмет, и что собрал для этой цели много документов. Но должность визитатора и начальника конгрегации (религиозного объединения. – Ред.) в Варшаве не позволяет ему привести в исполнение свое намерение. Спустя некоторое время напрасно он искал эти документы; они остались, вероятно, у кого-либо из его друзей, которые брали их для чтения. Среди этих документов были два определения Сорбонны, которыми запрещалось отсекать головы вампирам и издеваться над их трупами. Эти определения можно видеть, по словам Сливицкого, в указах Сорбонны за 1700 – 1710 годы.

По замечанию Сливицкого, в Польше все так были убеждены в существовании вампиров, что те, кто отвергал это, считались чуть не еретиками. В опровержение существования вампиров он приводит много неоспоримых доказательств. «Я, – пишет Сливицкий, – решился во что бы то ни стало дойти до самых источников, из которых выходили эти рассказы; я обращался к тем лицам, на которых ссылались как на очевидцев, и никто не решался утверждать, будто видел вампиров, и все начинают убеждаться в том, что рассказы о так называемых вампирах не более как бредни и фантазии, основанные на страхе и неосновательных речах». Так писал нам (Кальмету. – Ред.) этот серьезный и умный священник.

Мы имеем еще одно письмо – от барона Тюссена из Вены от 3 августа 1746 года. Барон пишет, что его императорское величество, будучи еще королем тосканским, производил много процессов о фактах, совершившихся в Моравии. Я не раз читал их, свидетельствует Тюссен, и на деле не видел в них ни тени истины, ни вероятности утверждаемого. Между тем в этой земле смотрят на подобные акты, как на несомненную истину.