Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)

Потом я всё-таки задремала, но ужас, испытанный наяву, продолжал преследовать и во сне. Меня окружала тьма, настолько непроницаемая, что я ощущала её кожей. Она как будто состояла из мириад невидимых существ, находившихся в постоянном движении. Вдалеке я различила тёмную фигуру с бледным похожим на маску лицом. Мне стало страшно, и я побежала. Но фигура оказывалась передо мной, куда бы я ни поворачивалась, и на том же расстоянии – как бы быстро я ни бежала… Когда я остановилась, фигура начала приближаться, а невидимые существа, из которых состояла тьма, обрели форму и устремились ко мне. Это были тени с лицами мертвецов… Их губы непрестанно шевелились, что-то шепча, на шеях виднелись кровавые следы укусов. Но внезапно они рассеялись, шёпот смолк. Осталась только фигура – та самая, убежать от которой я не могла… На тонких губах играла улыбка, светящиеся серые глаза не отрывались от меня. Тени кружились теперь над его головой и смотрели на меня такими же светлыми пронизывающими глазами. Нечто похожее я уже переживала: Доминик, наклоняющийся к моей шее, невыносимая боль и тени с желтоватыми глазами, клубящиеся вокруг и сливающиеся в нём воедино… Я отшатнулась, полетела куда-то в пустоту… И очнулась.

Лоб покрывал холодный липкий пот, я лежала, скрючившись под одеялом, и сильно тряслась от озноба. Снова попыталась согреться и заснуть… Нужно бы позвонить Дженни и узнать, как у неё дела… Она обижалась, что я не звоню ей, что редко могу говорить, когда звонит она… Дженни всегда находила для меня время. Мне вдруг захотелось заплакать, и слезы потекли сами собой. Когда перестану быть человеком, я ведь разлучусь с теми, кто мне дорог, навсегда. У меня даже не будет надежды встретиться с ними в другом, "лучшем" мире – путь туда мне будет заказан. Моя душа умрёт, я перестану быть собой… Давясь слезами, я мысленно прощалась со всеми, кого знала, когда на кровать рядом опустился Винсент. Я хотела убедить его, что расстаюсь с ним ради его же блага, но от слабости не могла произнести ни слова. И тогда он начал трясти меня за плечи, настойчиво шепча:

- Открой глаза! Посмотри на меня! Ты слышишь?! Прошу тебя, открой глаза!..

Я приподняла отяжелевшие веки – надо мной склонилось ненавистное лицо Доминика. Его желтоватые глаза таращились на меня отовсюду… и я поняла – это тени, реющие вокруг… Они смотрели на меня его глазами… Я попыталась проследить за их передвижениями, но Доминик снова меня встряхнул.

- Очнись! Приди в себя!..

Я с трудом разомкнула пересохшие губы:

- Откуда взялись эти тени?.. Почему… у них твои глаза…

Горящий взгляд Доминика замер, пепельное лицо начало сливаться с медленно обступавшим меня молочно-белым туманом. Что-то холодное коснулось моего лба, скользнуло по щеке, а потом холод окутал меня с головы до ног…

Людям часто снятся странные сны. Из своих я могла бы составить целую коллекцию. И всё же этот поражал несообразностью. Моё тело парило в молочно-белом тумане, мысли уносились вдаль к мелодичному ласкающему слух пению. Я чувствовала себя легко и безмятежно. Казалось, время и пространство потеряли значение, и не было больше ни страха, ни боли, ни сомнений. Только покой и бесконечность. Несколько раз в мой сон вторгалась женщина в чёрно-белой одежде. Иногда женщина раздваивалась, и тогда она и её двойник кружили вокруг меня, бесшумно, словно призраки. Вроде бы они чем-то меня поили, но я не могла вспомнить ни вкуса питья, ни того, что действительно его пила. Я не слышала ни одного обращённого ко мне слова, лишь тихие печальные песнопения, сулившие умиротворение, к которому так стремилась моя измученная душа…

Но однажды песнопения смолкли. Вслушиваясь в звенящую тишину, я не могла уловить ни звука и поняла, что сон кончился. Медленно открыла глаза… Узкая кровать в комнатке с выбеленными стенами. Рядом на стуле, низко наклонив голову, сидела немолодая монахиня. И тут до меня снова донеслись песнопения, и монахиня что-то зашептала и перекрестилась. Я попыталась приподняться, но тело не слушалось, и тогда я хрипло спросила:

- Где я?

Женщина вздрогнула и, торопливо вскочив со стула, начала щупать мой лоб и пульс.

- Povera bambina inferma… Grazie a dio! Beata Virgo Maria! Sia ringraziato Dio![2]

Я смотрела на неё совиными глазами. Видимо осознав, что я её не понимаю, монахиня перешла на ломанный английский язык:

- Poverina[3]… мы нашли тебя у ворот монастыря, ты была в беспамятстве. Долго, долго…- она замолчала, подбирая слова.- Ты болела долго.

- У ворот монастыря? Как вы меня там нашли?

- Кто-то постучал,- улыбнулась монахиня.- Ты голодна, bambina?[4] Сейчас… сейчас…

Ожидая её возвращения, я вяло обдумывала ответы на возможные расспросы о моей особе. Но никаких расспросов не последовало. Единственным, что монахиня пожелала знать, было моё имя. Оказалось, в беспамятстве я провалялась трое суток, подавая весьма мало надежд на выздоровление. Что я всё-таки очнулась, сёстры восприняли как чудо.