Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)

Доминик презрительно поморщился, и сгрёб меня в охапку. То, что за этим последовало, вызвало у меня настоящий шок. Не понимая, что происходит, я оказалась в ледяной воде, барахтаясь в ней, как новорожденный щенок. Рядом по пояс в воде стоял Доминик.

- Ты вконец ополоумел!- взвизгнула я, и в тот же момент оказалась под водой. Несколько жутких секунд я беспорядочно дёргала руками и ногами в отчаянной попытке вынырнуть на поверхность, но рука Доминика упрямо удерживала меня внизу. Когда лёгкие готовы были взорваться от нехватки воздуха, он резко выхватил меня из водной глубины. Задыхаясь, я вцепилась в его руку и истерично выкрикнула:

- Ты совсем свихнулся! Сумасшедшая тварь!..- и опять с головой ушла под воду…

Доминик полоскал меня снова и снова, и, казалось, конца этому не будет Я уже не сопротивлялась, надеясь, что он либо вытащит меня из этой водной могилы, либо всё-таки утопит и прекратит мои мучения. Но вот, окунув ещё разок на прощание, Доминик выволок меня на берег. Кашляя и отплёвываясь, я кое-как отползла от него, но он нагнал меня в мгновение ока.

Через пару секунд небрежно сбросив меня на белый диван в гостиной, Доминик исчез и, тут же появившись снова, швырнул плед. Я закуталась в него, выбивая зубами дробь. Доминик остановился передо мной со сложенными на груди руками и всем своим видом выражал презрение.

- И что это было, моя дорогая? Демонстрация глупости?

Я молчала. Ледяная ванна привела меня в чувство. Одурманивающее действие алкоголя, почти заглушившее отвращение и страх перед тем, что должно сейчас произойти, ушло. Больше меня не защищало ничего. Доминик вдруг широко улыбнулся и опустился рядом на диван.

- Хотя попытаться привить тебе хорошие манеры можно и в другой раз. На эту ночь, если мне не изменяет память, у нас запланировано нечто более привлекательное.

Я вдруг поняла, что бившая меня дрожь уже не имела ничего общего с холодом. Глаза Доминика светились торжеством, когда он медленно наклонился ко мне, и я, стиснув зубы, чтобы они не стучали, невероятным усилием заставила себя не шевелиться. Руками я судорожно сжимала края пледа, закрывавшего шею. Доминик разжал мои пальцы, и плед соскользнул на диван. Я была на грани истерики. От одной мысли, что этот кривящийся в насмешке рот сейчас приникнет к моему горлу, хотелось кричать. Но Доминику происходящее явно доставляло удовольствие. Дёрнув меня к себе, он прижался холодными губами к моей шее. Я закрыла глаза в ожидании короткой резкой боли, но её не последовало. Губы Доминика скользили по коже, словно выбирая подходящее место для укуса: прильнули к основанию шеи возле ключицы, потом к месту, где пульсировала артерия, потом к подбородку… Я в замешательстве распахнула глаза и тут же шарахнулась в сторону – лицо Доминика было очень близко к моему… Он рассмеялся тихим злорадным смехом и, опять притянув к себе, потёрся щекой о мою шею. Утихшая было дрожь начала колотить меня с новой силой, и я прошипела:

- Чего ты ждёшь?.. Делай, что собирался!..

Доминик снова рассмеялся и шутливо лизнул меня в шею.

- Любовь моя… Я мог бы изводить тебя часами…

- Ты хотел моей крови! Можешь высосать её всю, только прекрати это!..

В глазах Доминика вспыхнул злой огонёк. Обхватив ладонями мою голову, он грубо запрокинул её назад и с силой впился зубами в шею. Я издала короткий сдавленный звук, и прикусила губу, досадуя, что допустила подобную слабость. Хотя вряд ли Доминик обратил на это внимание. Вцепившись в мои плечи, он высасывал из меня кровь, и этот раз сильно отличался от предыдущего. Я почти не ощущала боли, но разлившаяся по телу слабость очень скоро стала неодолимой. Границы между реальностью и небытием становились всё тоньше, до слуха донёсся знакомый шёпот множества голосов… Растерянно моргая, я снова смотрела на странных полупрозрачных существ, заполонивших пространство. Но у одного из них было лицо сестры Франчески… Я судорожно дёрнулась в руках Доминика, он сильнее прижал меня к себе. И сестра Франческа появилась вновь… Её губы шевельнулись, и я различила слово "bambina". Она шептала что-то ещё, и её шёпот сливался с хором других голосов. Моё сознание отключалось. Тени растворялись в обступившей меня темноте… Я видела только призрачное лицо сестры Франчески и её быстро шевелящиеся губы… И вдруг её настойчивый шёпот начал складываться в слова:

- Он не труп и не жилец, мёртвый дух, живой мертвец…

А потом я всё-таки отключилась. Это было пограничное состояние между сознанием и беспамятством. Вокруг царил серый полумрак, наполненный множеством голосов, наперебой бормотавших какую-то бессмыслицу:

Он не труп и не жилец: мёртвый дух, живой мертвец.

Сердца стук замолк навек, он уже не человек.

Вечным сумраком объят. Рай закрыт ему и ад…[2]