Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)

Воспоминание развеялось, вокруг снова выросли мрачные стены склепа. В оконце проникал бледный свет луны. Профессор зажёг небольшую лампу, отбрасывавшую трепещущие тени.

- Прощайте, профессор.

В полумраке я не видела его лица, но голос дрогнул, когда он тихо сказал:

- Прощайте.

Дверь скрипнула и закрылась за ним, и я осталась одна. Минуты тянулись медленно, но я терпеливо ждала. Винсент, наверное, сходит с ума: я ведь не давала о себе знать весь день, и он тоже не мог мне дозвониться… По телу начало разливаться привычное чувство холода, и дверь склепа слетела с петель. В просвете мелькнула фигура Арента, ледяные ладони обхватили меня за плечи, заскользили по рукам, потом по коленям к щиколоткам, и, уже свободная от верёвок, я упала со стула в его объятия.

- Зачем ты подвергла себя такой опасности?- прошептал Арент.- Неужели то, что ты хотела узнать, стоило твоей жизни?

Я оторопело смотрела на него. Не может быть, чтобы он знал о Толлаке…

- Где ты могла быть, я понял слишком поздно. Но зачем? Он не знал ничего, что не мог бы открыть тебе я.

- На вопросы, которые я задала ему, ты бы никогда не дал искреннего ответа,- обрела я дар речи.

- Ты – моя избранница,- с нежностью улыбнулся Арент.- Я бы ответил на любой твой вопрос.

Его губы почти коснулись моих, но какой-то предмет, вращаясь, упал к нашим ногам и, вздрогнув, я брезгливо отступила. На нас таращилась изуродованная голова профессора Чэдвика. А когда я подняла глаза, кровь буквально закипела, сердце забилось с такой силой, что, казалось, и стены склепа содрогнулись. В проёме стоял Доминик, вид его был ужасен. Белая щегольская куртка была сплошь залита кровью, брызги попали и на лицо, в руке он сжимал то, что недавно было плечом профессора. Плечо тут же полетело в сторону Арента, а я, не помня себя от ярости, двинулась к Доминику. В первый момент, я готова была поклясться, в янтарных глазах вспыхнула радость, и это только подстегнуло мою злость. Он перехватил мою руку уже возле своего лица, но я ударила его другой. Тогда он молча скрутил меня и подхватил в охапку.

Привычный вихрь – и я очутилась на знакомом белом диване. Доминик стоял передо мной со скрещёнными на груди руками. В горящем взгляде безошибочно угадывалось ликование, которое он не мог или не пытался скрыть. Мой приступ бешенства прошёл. Осталась холодная, всепоглощающая ненависть.

- Где ты была прошлой ночью?

- Будь ты проклят!

- На твоём месте я бы поостерёгся. Твоя подруга ведь не единственный человек, который для тебя что-то значил.

Стиснув кулаки, я поднялась с дивана.

- Бессердечная тварь!.. Никогда не прощу тебе её смерти!..

Перед глазами снова возникло лицо Дженни, неподвижное, мёртвое… Какой радостью светилось оно, когда Дженни узнала, что её приняли на практику!.. Это ведь было так важно для её будущей карьеры… По щекам поползли слёзы, сдержать их было выше моих сил.

- Я предупреждал тебя,- раздался над ухом голос Доминика.- Но, если это доставит тебе удовольствие, для меня прошлая ночь, по твоей милости, тоже оказалась не самой приятной, так что мы квиты.

- Квиты? Ты не способен испытать боль, которую причинил мне, убив Дженни!

- Я считал тебя мёртвой! Твоя кровь лилась, не переставая, и я не знал, кого в этом винить: Толлака, присутствия которого тоже не чувствовал, Арента или самого дьявола! Та кровь, что это жалкое человекоподобное разлило за пределами кладбища, была холодной. Я был уверен, что тебя нет в живых!

Я поймала на себе его взгляд, полный ярости и затаённой страсти. Он протянул руку к моей шее и, отодвинув тонкую ткань, обнажил посиневшие укусы.

- Так я и думал. Толлак… Что там произошло?

Я оттолкнула его руку.

- Что произошло с Дженни?

- Она не мучилась. Я убил её быстро и безболезненно, хотя мог бы поступить иначе.

- То есть, я ещё должна тебя благодарить.

- Как хочешь.

От взгляда Доминика мне становилось всё больше не по себе, и я отвела глаза.

- Ты перенесёшь тело Дженни обратно в её квартиру в Женеву и позаботишься о том, чтобы его сразу обнаружили.

Голос почти не дрожал, когда я произносила эти ужасные слова. Кажется, только сейчас я поняла окончательно: из Швейцарии Дженни не вернётся, её практика не закончиться никогда… Слёзы хлынули снова, я всхлипнула, не удержавшись.

- Почему ты никак не поймёшь?- тихо проговорил Доминик.- Чем дольше ты остаёшься человеком, тем большей опасности подвергаешь тех, кого любишь.

Я отвернулась, чтобы не видеть его лица, и ледяным тоном заявила:

- Я хочу вернуться к Винсенту. Тебя я не могу сейчас видеть.

- Ты играешь с огнём, моя любовь. Смерть других, очевидно, ничему тебя не учит.

Взяв меня за подбородок, Доминик заставил поднять на него глаза.

- Ты предпочитаешь смотреть, как из-за тебя умирают дорогие тебе люди, вместо того, чтобы, наконец, подчиниться неизбежному. Какую душу ты боишься потерять? У тебя её нет.

К горлу подступил ком, но я овладела собой и упрямо повторила:

- Хочу вернуться к Винсенту.

[1] In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti (лат.) – Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

[2] Перевод автора.