Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)

Его насмешливость и явное пренебрежение, когда речь шла о моей жизни, возмутили меня настолько, что я забыла о страхе.

- Ты ищешь смысл в моих действиях? Ещё неделю назад я считала проблемой опоздание на работу, всерьёз злилась из-за ушедшего из-под носа автобуса и относила в разряд чудес, что подруга приготовила к ужину салат, а не лазанью или макароны!.. Одно твоё существование противоречит всякой логике, и ты ожидаешь смысла от меня? Если так, где смысл в том, что ты не убил меня прошлой ночью?

В его лице ничего не изменилось, выражение насмешливости не исчезло.

- Этому есть объяснение.

Он наклонился ко мне, и вся моя бравада испарилась без следа. И когда я чуть не до крови прикусила губу, борясь с охватившей меня паникой, он прошептал:

- Я не был голоден.

Я судорожно выдохнула, чувствуя, что как никогда близка к обмороку. Он уже расположился в кресле, жестом приглашая меня занять место на диване напротив. Нетвёрдыми шагами я добралась до дивана. Часы показывали четверть восьмого – время, до которого я не надеялась дожить ещё полчаса назад. Но, судя по всему, я оказалась права: ситуация действительно доставляла вампиру удовольствие. И, пока он забавлялся, моей жизни ничто не угрожало.

- Ты спросила, где я родился,- как ни в чём не бывало проговорил он.- В Англии. Я увидел свет в 1238 году. Мой отец был отпрыском очень знатного рода, одного из древнейших в Нормандии. Мать моя была саксонкой. Предки отца пришли в Англию вместе с Вильгельмом, прозванным Бастардом.

- Вильгельмом Завоевателем?- не удержалась я.

- Да, в истории он остался под этим громким именем, хотя все его завоевания ограничились небольшим островом со скверным климатом. Вильгельм Бастард одержал лишь одну победу, но она сделала его королём.

- Битва при Гастингсе…

- Предок моего отца сражался в этой битве бок о бок с Вильгельмом, которому был не только верным вассалом, но и другом. В дальнейшем он ещё не раз проливал кровь за своего короля, а после смерти был им горько оплакан и похоронен с почестями, достойными принца крови. Слава рода моего отца не угасла со смертью сего достойного представителя. Английская ветвь нашего рода достигла небывалого величия, в отличие от весьма прискорбного примера ветви французской.

Он вдруг замолчал, в глазах мелькнула усмешка, как если бы ему вспомнилось нечто забавное. Но для моих ушей это, видимо, не предназначалось.

- К моменту своего рождения мой отец мог похвалиться предками, которым позавидовал бы и король. В жёны ему прочили девицу из не менее благородной норманнской семьи. Однако отец и судьба решили иначе. Помыслы его устремились к девушке древнего сакского рода, и он соединился с ней наперекор желаниям своей и её семьи.

- Настоящая любовь?

- Боюсь, этого так никто и не узнал. Выбор отца вызвал крайнее неудовольствие моего деда, привыкшего самому устраивать браки своих детей. Что до родственников моей матери, для них родство с "норманнскими гиенами" было хуже эпидемии чумы. Однако мой отец не терпел, когда противились его воле, и такая безделица, как отсутствие согласия со стороны родичей избранницы и его собственных, не могла его остановить. Что бы им ни руководило, страсть или упрямство, судьбе было угодно, чтобы два враждебных друг другу народа слились в этом союзе воедино.

Он снова замолчал, задумавшись.

- Я очень давно не вспоминал о моей человеческой жизни. Но тебе, вероятно, наскучило это бесконечное повествование об ушедших днях?

События прошлого всегда вызывали у меня интерес. Истории о людях, живших в условиях, сейчас кажущихся нереальными. Представить только жизнь без света, интернета, горячей воды… Охоты на ведьм вместо футбольных матчей, гладиаторские бои вместо компьютерных игр, всенародные казни вместо фильмов ужасов… Пугающе и потрясающе одновременно. Но слышать эти истории из уст существа, тело которого должно было обратиться в прах за сотни лет до моего рождения, смотреть на совершенно молодое лицо, оставшееся неизменным за восемь столетий…

- Как ты стал таким, как сейчас? Это произошло… по твоей воле?

- Да. Я был осуждён в загробной жизни ещё будучи человеком. Моё обращение дало возможность избежать приговора.

- Твоё обращение и было этим приговором,- тихо возразила я.

Он расхохотался.

- Ты называешь бессмертие приговором? Наивное дитя! За это уничтожались народы, совершались немыслимые преступления – в погоне за недостижимой мечтой человечества. Мечтой о вечности, о власти над жизнью и смертью, над самым временем.

- Как будто бессмертие, настоящее бессмертие, не то, чем обладаешь ты, можно обрести подобным образом…

- И чем же, по-твоему, обладаю я, если не настоящим бессмертием?

- Ты не можешь умереть, потому что уже мёртв, ведь так?

- В какой-то мере.

- Жизнь, за которую нужно умереть. Какое же это бессмертие?

- Такое же, как и бессмертие души.

- Причём здесь это?