Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)

- И лишиться всего этого в одну ночь по прихоти человека, о существовании которого до того момента даже не знал… Я так ненавидела тебя за то, что ты собирался использовать меня как средство отомстить Аренту. Сейчас же впервые тебя понимаю… Хотя конечно бы предпочла, чтобы орудием этой мести оказалась не я…

- Ты действительно считаешь, что всё было бы также, окажись на твоём месте другая?

- Всё решают обстоятельства. Они привели к тому, что ты был вынужден проводить со мной так много времени. Уверена, что твои прежние подруги умирали задолго до того, как ты успевал их узнать.

- Думаешь, я убивал всех своих любовниц, едва проведя с ними ночь?- усмехнулся Доминик.- Вспомни Лив. Даже её я знал дольше, чем тебя.

При упоминании Ливии я поёжилась, но всё же задала вопрос, который тяготил меня уже давно:

- Ты бы оставил её в живых, если бы не…

- …ты? Не знаю, мне не было до неё дела.

Порыв ветра поднял в воздух пушинки каких-то растений, и они плавно закружились вокруг. Видимо, одна запуталась в моих волосах, и Доминик лёгким движением её вытащил.

- Прежде чем мы встретились, я видел тебя издали много раз,- прошептал он.- И каждый раз с презрением и злорадством думал об Аренте, которого так прельстило жалкое смертное существо. Я был уверен, что со мной этого не случится никогда…

Мне стоило усилий заставить себя дышать ровно. Губы Доминика мягко прижались к моему виску.

- Ты зацепила меня почти сразу и очень глубоко. Я лишь не сразу смог это принять…

Я подняла на него глаза, в который раз спрашивая себя, смогла бы я сразу заметить красоту его мертвенного лица, оценить его язвительное остроумие, поддаться его чарующему обаянию, если бы он не начал наше знакомство с кровопускания и не продолжил его ядовитыми насмешками и оплеухами?.. Я так долго ничего не испытывала к Винсенту, который разве что не носил меня на руках. И сейчас моя привязанность к нему казалась лишь отчаянной попыткой удержаться в мире, из которого меня так безжалостно вырывали против моей воли. Хрупкое убежище от боли и страха, в которые Доминик погрузил меня с головой. Но как же тогда назвать то, что я чувствую к чудовищу, мучившему меня ради собственного развлечения, каким Доминик был ещё совсем недавно? И насколько сильным дожно быть это чувство, чтобы заставить простить ему всё и смотреть на него так, как я смотрела теперь… Доминик не сводил с меня пристального взгляда, в котором угадывалось выражение испытующего ожидания, но я не смогла произнести слов, которых он явно от меня ждал, и, опустив глаза, совершенно не в тему пробормотала:

- Наверное, днём здесь полно бабочек…

- Наверное,- тихо согласился Доминик.- Когда я мог смотреть на солнце и видеть бабочек, этих полей ещё не было.

Я провела ладонью по лавандовым кустам. Цветки в свете луны отливали серебром. Доминик протянул мне сорванный стебелёк.

- Мне вспомнилась одна легенда,- прошептал он.- О художнике, который увидел на улице девушку удивительной красоты. Её лицо было чистым как снег, кожа нежной, как цветок, совершенные очертания губ предполагали, что каждый произнесённый ими звук, будет таким же чарующим, как трель соловья, поющего на цветущей сливе…

Лаская мою кожу, губы Доминика заскользили по моей шее. Поцелуи были лёгкими, как пушинки, кружившиеся вокруг, я почти перестала дышать… Аромат лаванды одурманивал, сердце билось всё сильнее, и я впервые подумала, что могла бы последовать за Домиником куда угодно. Но эта мысль вызвала у меня панический страх, и я резко отстранилась. В глазах Доминика мелькнула горечь, ранившая меня неожиданно глубоко. Стараясь восстановить дыхание, я еле слышно спросила:

- И что было потом?..

Губы Доминика изогнулись, но улыбкой назвать это было трудно. В желтоватых глазах застыла грусть.