Вампиры: Когда ночь сменяет день

Улыбка Доминика была странной, в ней как будто проскользнула грусть. Поцеловав меня в висок, он исчез в спальне. Я бросилась следом, с ужасом думая, что он может обнаружить кинжал. Но Доминик полулежал на кровати, полотенце покоилось на тумбочке нетронутым. Подавив вздох облегчения, я засыпала землёй остававшийся свободным проход и, отставив пустую вазу, подошла к кровати. Доминик не сводил с меня лихорадочно блестевших глаз.

- Теперь я в твоей власти, моя любовь.

Я чувствовала, как по телу расходится нервная дрожь. Что-то было не так. Что-то в его голосе, в том, как он на меня смотрел… Но отступать было поздно.

- Это я теперь в твоей власти. А моя кровь – в твоём распоряжении.

Доминик потянул меня к себе, и я опустилась рядом с ним на кровать. Он медленно провёл согнутыми пальцами по моей щеке и прошептал:

- Поцелуй меня…

В сознании забилась дикая мысль, что этой ночью он решил меня обратить. И я сама предоставила ему возможность, собственными руками оградив нас от вмешательства Арента… Видимо, на лице отразился страх, хотя я и пыталась его скрыть. Глаза Доминика засветились злым огоньком.

- Ты не боишься спрыгнуть с высоты минарета, но боишься меня поцеловать?

На самом деле так и было – поведение Доминика пугало меня не на шутку. Чем скорее всё это закончится, тем лучше. Улыбаясь, я наклонилась к нему так близко, что наши губы почти соприкоснулись, но, едва он попытался меня поцеловать, увернулась и подставила ему шею. Усмехнувшись, Доминик прижался губами к моей коже – там, где пульсировала артерия, и я обняла его за плечи. Всё было рассчитано правильно: чтобы достать кинжал, нужно лишь немного протянуть руку. Даже если он собирается меня обратить, я успею нанести удар. Губы Доминика уже переместились к моему плечу с багровым кровоподтёком, потом к груди, и я не выдержала.

- Чего ты ждёшь?

- Куда-то торопишься?

Холодные руки скользнули под платье с явным намерением меня от него освободить, но я вцепилась в его запястья.

- Шею я специально оставила открытой!

- Откуда вдруг такая стыдливость?

- Откуда такая непоследовательность?

- Кто сказал, что я собирался сначала пить твою кровь?

О таком варианте я не подумала и сейчас пришла в ужас. После нежностей Доминика я буду не в состоянии по-настоящему крепко сжать рукоять кинжала, не говоря о том, чтобы им воспользоваться. Доминик тем временем сбросил рубашку и снова сплёл вокруг меня руки. Уклонившись от поцелуя, я легко прикусила мочку его уха и со всей нежностью, на какую была способна, заскользила губами по холодной шее. Руки Доминика обхватили меня крепче, и тогда я резко впилась зубами в его кожу. Доминик судорожно прижал меня к груди и рассмеялся коротким злым смехом. Чуть отстранившись, я заглянула ему в глаза.

- Не сдерживайся. Ответь мне тем же.

Доминик взял в ладони моё лицо.

- Ты действительно так этого хочешь?

- Нет. Но это необходимо.

Мне показалось, в янтарных глазах промелькнула горечь, но он тут же припал к моим губам, и я откинулась на подушки, увлекая его за собой. Доминик оторвался от моих губ, спустился поцелуями к шее… и вонзил в неё зубы. Боли почти не было. Не дожидаясь появления слабости, я потянулась к тумбочке. Движение – и пальцы сомкнулись на рукоятке кинжала. И в тот же миг, словно нарастающий шум прибоя, до слуха донёсся знакомый шёпот множества голосов. Надо мной склонилось бледное лицо сестры Франчески, а за ней другое, в котором я узнала Кристи… Тени заполнили всё пространство комнаты. Похолодев, я высматривала в этом призрачном хороводе Дженни… По телу начала разливаться слабость – дольше ждать было нельзя. Стиснув рукоять, я занесла кинжал над Домиником… и рука замерла. Неотрывно глядя на сверкающее лезвие, я напрягала все силы, чтобы достать им до Доминика, но рука оставалась недвижима. Тени бесновались вокруг, бормоча слова знакомого заклинания, слабость усиливалась… Ещё одно отчаянное усилие… Кинжал задрожал в руке, опустился к самой спине Доминика… От напряжения потемнело в глазах, из носа побежала струйка крови… и я бессильно опустила руку. Всё это время я цеплялась за иллюзию, ослеплённая ненавистью, отказывалась признать очевидное: убить Доминика мне было не дано…

- Досадно, когда не получаешь то, что так страстно желаешь, правда?

Вздрогнув, я выронила кинжал, Доминик подхватил его на лету.

- Кинжал Толлака. Не думал, что ты настолько склонна к театральности.

Я вытерла лицо тыльной стороной ладони.

- Ты знал, что я попытаюсь тебя убить…

Губы Доминика скривились в горькой усмешке. Он смотрел на меня мертвящим взглядом, от которого пробирала дрожь – я читала в нём свой приговор. Но сожалеть было не о чем. Я должна была испробовать всё, прежде чем признать окончательное поражение. Глаза Доминика задержались на кинжале, который он сжимал в руке, потом вернулись ко мне.

- Скажи, что колебалась хотя бы мгновение, прежде чем попыталась вонзить его мне в сердце!

Я молчала. Доминик хрипло расхохотался и с силой отбросил кинжал. Я проследила глазами, как он покатился по полу.