Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ)

Лицо Эдреда приняло убийственное выражение, но я лишь меланхолично улыбнулась и возразила:

— Варвара… Кажется, так в своё время вы называли всех не-римлян. Я тоже родилась далеко от полуострова, где возникла и пала твоя империя, Луций. Это делает меня таких же варваром, как Эдред, так что мы друг другу подходим.

В устремлённом на меня взгляде Эдреда засветился неприкрытый восторг, но на римлянина тирада не произвела особого впечатления.

— Жаль, что ты так считаешь, — равнодушно заявил он.

Но самое страшное последовало потом. Не успела я толком изложить цель визита, как Луций снисходительно пожал плечом:

— Я об этом слышал.

— От кого?

Не знаю, чьё имя я ожидала услышать, но только не то, которое произнёс римлянин:

— От француза по имени Доминик.

Если б могла побледнеть, я бы стала белее мраморных стен виллы Луция… Доминик действительно говорил со многими, причём очень успешно. Его красноречие и поистине дьявольский дар убеждения производили на собеседника магическое действие, даже когда Доминик к этому не стремился. А приложив немного усилий, он бы и астронома убедил в том, что земля — плоская и покоится на трёх китах. Но, искренне радуясь лёгкости, с какой он привлекал союзников на нашу сторону, я холодела при мысли, что рано или поздно столкнусь с ним прямо или косвенно — например, как сейчас… В сущности, я получила от Доминика полуофициальное разрешение на визиты к другим бессмертным, но он считал, что сопровождают меня Акеми и Лодовико. Лодовико в самом деле приглашал меня выступить перед группой его земляков, стрекотавших как перепуганные кузнечики. И я во всех подробностях рассказала об этой встрече Доминику — в целях демонстрации абсолютной безобидности моих занятий в его отсутствие…

— Доминик посвящён в детали лучше, чем кто-либо, — продолжал между тем римлянин. — Думаю, вам следует поговорить с ним.

— В этом нет необходимости, — возразил Эдред. — Перед тобой та, кто первая узнала об угрозе, я был при этом. А французский хлыщ знает обо всём от неё.

Это вмешательство дало мне время прийти в себя. Я благодарно посмотрела на Эдреда, но, услышав последние слова, отвернулась и холодно уточнила:

— Он не француз. Провансалец.

В бесцветных глазах Луция зажёгся огонёк любопытства, и я поспешила вернуться к теме апокалипсиса, так сгустив краски, что и самой стало не по себе. Не знаю, подействовало ли моё красноречие на римлянина, но любопытство в его глазах так и не погасло. Его виллу я покинула в состоянии близком к панике и после этого не встречалась с Эдредом целую неделю — до этой самой вечеринки. Доминик на неё не собирался, поэтому вылазка была относительно безопасной. Конечно, оставался ещё Арент, но риск наткнуться на него присутствовал всегда и везде, и я к этому уже привыкла.

Собственно, причиной всех этих предприятий была вынужденная бездеятельность. От обоих преподобных отцов приходили лишь короткие сообщения, что они ещё не достигли цели своих путешествий. Сэннины, от которых я так надеялась узнать что-то конкретное, впали в зимнюю спячку или, как её красиво назвала Акеми, "медитативный сон, который нарушит аромат первого распустившегося цветка". Профессор Вэнс и Питер с головой ушли в чтение древних текстов, но пока находили только пространные описания совершенно несуразного магического оружия. Я попыталась было сидеть над книгами в одиночестве, но быстро поняла, что сосредоточиться на этом мирном занятии сейчас, когда всё вокруг готовится к Судному Дню, просто не могу. Поначалу я думала посвятить освободившееся время поискам озера, о котором говорили Эдред и Доминик, но это могло и подождать. На данном этапе самым важным было "донести весть" всем, кого она касалась. И, если честно, мне очень хотелось познакомиться с моим бессмертным "родом" поближе.

Оказавшись на пляже, я поняла, почему так много бессмертных собирались быть здесь этой ночью. Небольшое бунгало усилиями дизайнеров преобразилось в окутанное сиянием жилище фей. Золотистую подсветку оттеняли десятки насыщенно-оранжевых ламп в форме кристаллов, искусно встроенных в стены. Песок, в который наверняка была подмешана фосфорисцирующая субстанция, отливал золотом. Казалось, гости купаются в лучах закатного солнца. Пританцовывая в такт музыке, я переступила порог, и, точно в знак приветствия, золотистая подсветка сменилась серебристым сиянием, а кристаллы-лампочки вспыхнули нежным голубым огнём…

— Жаль, что не могу пить ничего, кроме крови, — я сожалеюще посмотрела в сторону бара, ломившегося от бутылок всевозможных форм. — Коктейли здесь наверняка выше всяких похвал.

Эдред проследил глазами за молоденькой официанткой, прошествовавшей мимо с подносом, уставленным бокалами, и с ухмылкой повернулся ко мне.

— Я бы, не задумываясь, выбрал девчонку.

— Кто бы сомневался. Но ты никогда не пробовал коктейли, поэтому и сравнивать не можешь.