Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ)

Восхищавшую меня мелодию сменил голос певицы. Необыкновенно звонкий, он заполнил собой всё пространство до высоких потолков. Винсент энергично качнул маской в сторону соседнего зала. Представление начиналось. Едва сдерживая волнение, я смешалась с толпой разодетых бессмертных, расположившихся вокруг огромной сцены. Винсент замер за моей спиной. Певица смолкла, свет факелов погас, зал окутала непроглядная тьма. Я не сразу поняла, как это возможно — ведь бессмертные способны видеть и в кромешной темноте. Но потом мне вспомнился зал Театра Оперы в Сиднее, который мы посещали с Домиником, когда я была человеком. Стены и потолок зала выкрашены в чёрный цвет, чтобы ничто не отвлекало зрителей от действия на сцене. Здесь, очевидно, использовался похожий трюк. Ярко расписанные стены и потолок скрыли волны чёрной ткани, окутавшей присутствующих пеленой непроницаемой тьмы. Похоже, Андроник не зря хвалился своим умением организовывать подобные представления.

На одной из чёрных стен вспыхнули четыре слова, выведенные языками пламени. По залу пронеслись лёгкие вздохи удивления — реакция наверняка исходила от смертных гостей, а я беззвучно прочитала:

— Mene mene tekel u-parsin… Исчислен, исчислен, взвешен и разделён…[1]

А потом раздался голос Доминика. Ещё ни разу он не казался таким чарующим… Я завороженно слушала, почти не понимая смысла слов. Хотя для чего вникать в смысл, когда и так знаешь, о чём речь? Угроза, демоны, уничтожение, апокалипсис… Голос Доминика продолжал звучать в абсолютной тишине — даже удивлённые вздохи смертных смолкли, я слышала только прерывистое биение их сердец. Бессмертные же как будто обратились в камень, и я поняла, что борьба с их неверием окончена. Конечно, Доминик уже говорил со многими, некоторые знали об угрозе от Акеми и Лодовико, от Андроника, от нас с Эдредом… Но именно сейчас в кромешной темноте Чёрного Маскарада последние самые упорные колебания были разбиты заключительным решающим ударом, и меня переполнило чувство гордости за Доминика, этот удар нанёсшего… Его обращение подходило между тем к концу. Стройная фигура в чёрной маске, едва различимая на фоне темноты, легко шагнула вперёд:

— Вы слушали произносимые мной слова. Но я хочу развеять малейшее сомнение в том, что сказанное мной — истина, а не вступление к последующему представлению. Я хочу, чтобы вы видели моё лицо.

Молниеносно сорванная, маска исчезла во тьме, открыв точёное пепельное лицо со светящимися решительностью янтарными глазами… В сильном волнении я прижала к груди руки, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься к нему прямо здесь, на виду у всех, наплевав на все предосторожности… Кажется, по толпе зрителей снова пронёсся шёпот… В своём упоении я не обратила внимание ни на шёпот, ни на то, что он внезапно смолк. На сцене уже стояло две одетых в чёрное фигуры… и, прежде чем я успела сообразить, что это значит, в воцарившейся тишине раздался знакомый холодный голос:

— Эффектное выступление. Вполне достойное фигляра, каким ты всегда был, Доминик. Но, очевидно, своей цели ты достиг: тебя услышали все здесь присутствующие. Я прерву твой бенефис ненадолго, чтобы обратится только к одной.

Он повернулся, маски на нём не было… С невыразимым ужасом я смотрела на тонкое аристократическое лицо, ледяные серые глаза, медленно обводящие зал…

— Я знаю, что ты здесь. И рад, что меня слышишь. Пусть всё это правда, и существующие миры готовы обратитъся в прах. Но, даже если светила небесные упадут на землю, и она рассыплется под ногами пылью, я не отступлю от того, что принадлежит мне.

— Нам пора, — отрывисто бросил Винсент.

Но я была не в силах пошевелиться… Взгляд Арента продолжал ощупывать одну маску за другой. И за мгновение до того, как он остановился на моей, над самым ухом послышался вкрадчивый голос Андроника:

— Я знал, что это ты. Мучительная страсть двух заклятых врагов.

Не помню, что последовало дальше. Вероятно, ко мне вернулась способность двигаться, потому что в доме, где переодевалась к маскараду, я очутилась раньше Винсента. Руки тряслись, когда я срывала маску и отбрасывала в сторону тяжёлый головной убор. Такой дрожи я не знала, даже когда была человеком… Винсент уже материализовался рядом, я вымученно улыбнулась:

— Всё хорошо… Честное слово, не думала, что его появление может довести меня до такого состояния…

Винсент попытался меня обнять, но за его спиной выросла фигура Доминика:

— Возвращайся на маскарад. Там ты нужен сейчас больше, чем здесь.

Яростно сверкнув глазами, Винсент растворился в воздухе. Я быстро восстановила линию круга из освящённой земли, уронила кольцо на пол и, тут же оказавшись в объятиях Доминика, чуть слышно выдавила:

— Ты знал…

Доминик порывисто прижал меня к груди.

— Да.

[1] Mene mene tekel u-parsin (арамейск.) "Исчислен, исчислен, взвешен и разделён". Согласно библейскому преданию, эти слова были начертны на стене таинственной рукой во время пира царя Валтасара, предрекая скорую гибель Вавилона. Пророк Даниил истолковал эту надпись царю: