Вампиры на Каникулах (СИ)

Сны Эрику действительно приснились. В них действительно фигурировала мадам Жири. Но он так и не понял, почему женщина была одета в черное атласное платье с высоким воротником, ее губы ярко накрашены, глаза густо подведены сурьмою, а главное — почему Призрак и его любимая сидели на кровати под истлевшим балдахином, рядом прыгали девочки из кордебалета, тоже в черном, и пели что-то по латыни, а когда в пространство сна вдруг пожаловала Кристина Даэ, мадам Жири укусила ее за шею и уволокла в дальний угол. Тот, кто сотворил этот сон — а Эрик не сомневался, что его собственное воображение капитулировало бы перед подобной картиной — обладал специфическим взглядом как на эстетику, так и на отношения между полами.

Потянувшись, Призрак встал с кровати, наскоро покончил с утренним туалетом и, накинув домашний халат, отправился оглядеть свои владения. Если за время его сна вампиры и успели разобрать подземелье по кирпичу, то сложили все по местам довольно аккуратно.

Гости находились в отведенной им спальни. Подкравшись к двери, Эрик услышал агонизирующие звуки органа — казалось, на клавишах дрались два кота.

Из-за какофонии он так и не сумел уловить обрывки разговора.

— … просто хотел посмотреть, как оно работает! Мы, фон Кролоки, отличные механики. Вот… вот например мой дядя Отто умеет открывать бутылки зубами.

— Но эта… вещь теперь сломана!

— Да ничего подобного! Если лампочка загорается, значит, все в порядке.

— И все-таки в начале — то есть до того, как ты взял гаечный ключ — происходили изменения в температуре.

— Ну ты горазд врать, Альфред! И откуда бы тебе это почувствовать? Мы упыри, мы можем в снег по уши зарыться и не чихнуть. И вообще, чья бы корова мычала (в оригинале эта фраза звучит как «чья бы летучая мышь издавала высокочастотные звуковые сигналы»). Вот зачем ты трогал ту петлю? В детстве не наигрался? Не можешь пройти мимо петли, чтобы не засунуть туда голову и не покачаться как следует!

— Я н-не думал что она такая длинная… Я вставлю ему новые зеркала, честно.

— Восхитительно! Вампиры идут в салон выбирать зеркала — если родственники узнают, они над нами будут вечно потешаться.

— А что теперь делать?

— Держать язык за клыками. Может, Эрик не заметит.

Проникнувшись страданиями органа, Призраку захотел со всех сил рвануть ручку двери, но смирил страсти и деликатно постучался. Мало ли чем они в этот момент заняты. От нежных взглядов, которыми регулярно обменивалась эта парочка, любому станет не по себе!

— Входите! — последовало великодушное приглашение.

Виконт фон Кролок сидел подле органа, на коленях у него примостился Альфред. Заметив Призрака, эти двое поспешно вскочили, но поскольку виконт обладал лучшей реакцией, а скоординировать движения они так и не успели, Альфред шмякнулся на пол.

— Как спалось? А мы вам завтрак приготовили, — произнес виконт с гордостью алхимика, только что трансмутировавшего свинец в золото.

Одной мысли о завтраке, приготовленном заботливыми руками вурдалака, было достаточно, чтобы аппетит подал в отставку.

— Мы кофе сварили, — поспешно добавил Альфред.

Эрик обернулся. Из кухни все еще валил дым, словно там проводила учения пожарная команда.

— Благодарю, — выдавил он между приступами кашля, — что вы здесь делаете?

— Учу Альфреда играть на органе, — Герберт потрепал друга по волосам. — У него неплохо получается. Еще лет 50 и он будет обеспечивать аккомпанемент на балах. А я, наконец, смогу потанцевать.

— Вы музицируете? — недоверчиво спросил Призрак.

   Ведь занятие музыкой требует внимания, концентрации, а разве можно на чем-то сосредоточиться, если постоянно думаешь о крови? Хотя для кого и крики жертв музыка.

— О да! — вступился Альфред. — Он превосходно играет, да и поет тоже. Герберт, ну, покажи Эрику!

Прежде чем Призрак успел заявить ноту протеста, вампир коснулся клавиш и заиграл какую-то венгерскую мелодию, затейливую и несколько дисгармоничную. В другое время Эрик ни за что бы не позволил, чтобы его орган оскверняли исполнением народной музыки, но игра вампира была безупречной. Ему не мешали ни длинные ногти, ни белокурые пряди волос, щекотавшие лицо. Пальцы касались клавиш так быстро, что в глазах начинало рябить. А потом он запел на незнакомом языке, чуть растягивая слова. Подземелье погрузилось в атмосферу сельского праздника. Эрику невольно захотелось взять скрипку и присоединиться к веселью.

— Это песня про то, что нужно уничтожить вурдалаков, взломать их гробы и развеять прах. Крестьяне обычно поют ее, когда приходят к нам во двор с вилами и горящими крестами. Раньше они пели чаще, а в последнее время успокоились. Теперь думают лишь о том, как бы вырастить урожай побогаче с помощью разных там удобрений, а вампиры им уже не так интересны. А жаль, я привык засыпать под эту мелодию, она мне вместо колыбельной, — Герберт улыбнулся. — Разумеется, дома петь такое мне не позволено.

— Ну как, вам понравилось? — спросил Альфред.

— Виконт играет… неплохо. Брали уроки?

— Нет. Играть меня научила… — вампир замолчал, потом продолжил, тщательно подбирая слова, — научили в детстве.

— Кто поставил вокал?