Вампиры. Опасные связи (2010)

— Карл, неужели ты не понимаешь? Ты предлагаешь нам такое скучное существование. Да, я испытал все, чем грешат новоиспеченные вампиры, в надежде, что это утолит их тоску. На какое-то время это действительно помогает. Я взбирался на горные вершины, где из-за холода и недостатка кислорода не выжил бы ни один человек. Я погружался в пучину океана. Я, словно птица, летел вниз с Эйфелевой башни и отделался сломанным запястьем.

— И все это не доставляло тебе удовольствия?

— Дело в том, что все эти трюки удаются нам слишком легко, так что нет смысла их проделывать. Это не испытания. — Мой голос охрип, мне противно, что я так разгорячился и разоткровенничался с Карлом, но так уж вышло. — Нам доступно лишь немногое — единственное испытание — страстью. И этот шанс, — я показываю мимо деревьев на серо-коричневый дом, — остался там.

— Я не согласен, — говорит Карл, но глаза выдают его.

— Друг мой, если ты не согласен, почему так опекаешь меня? Какая может быть в подлунном мире причина кроме той, что ты сам надеешься ощутить некоторое волнение?

Карл не может найти ответа. А я, довольный, что заставил его хоть ненадолго умолкнуть, возвращаюсь назад.

Я опять подхожу к дому. Словно мотылек на огонь. Конечно.

Я стою под окнами гостиной, а они сидят внутри, в свете камина и газовых ламп. Картина в коричневых тонах с небольшими вкраплениями зеленого, красного и золотого цветов. К моему немалому удивлению, Руперт и его отец сидят в креслах по обе стороны от камина. Они не разговаривают, но — господи! — они находятся в одной комнате! Они пьют бренди, и янтарная жидкость сверкает в лучах пламени камина.

Мэг примостилась на диване и что-то шьет. На ней простая юбка и шерстяная кофта, а не форма горничной, как можно было ожидать. Заколотые на затылке волосы живописно растрепаны. Все слушают музыку, звучащую из радиоприемника — такого большого ящика, издающего слабые, металлические и резкие звуки. Но картина далека от обычной домашней сцены.

Все трое ужасно напряжены. Я чувствую это даже через стекло.

Они ждут меня, думают обо мне. Я ощущаю пыл их надежды и нетерпения. Ради меня они готовы забыть свои ссоры, забыть свои взаимоотношения. Все ради того, чтобы ощутить на шее мои губы, мои клыки, погружающие их… в блаженство. И я хочу войти к ним. Хочу ощутить на себе их руки, их тела, прижатые к моему телу, их гениталии, напряженные и раскрывающиеся подобно экзотическим цветам. Хочу ощутить, как их кровь вливается в меня. Да, их кровь…

Женщина уколола иглой палец. Я вижу, как на ее коже набухает бусинка крови. Потом ее губы накрывают алый шарик, и непреодолимое желание уже причиняет мне боль.

Моя рука тянется к окну…

Мэг, не отрывая влажных губ от пальца, поднимает голову и видит меня. Я хватаю перекладину оконной рамы и резким толчком поднимаю вверх. Тепло из комнаты окутывает меня, и слышится ее возглас: «Он здесь!»

Мужчины вскакивают с кресел. Лица освещаются восторгом, глаза горят, рты приоткрыты. Все трое устремляются к окну, а мне не терпится погладить их волосы, почувствовать через одежду тепло их тел, прикоснуться языком к коже. Задумчивый Руперт, мощный Даниэль и чувственная Мэг. Три золотых фигуры в обрамлении пламени.

— Вот и ты, — шепчут они. — Входи, Антуан, иди к нам.

Я протягиваю руку, и они тянутся ко мне, кончики наших пальцев встречаются…

Из-за моей спины кто-то резко опускает раму и хватает меня за руку.

— Они завладеют тобой, — шепчет мне в ухо Карлотта. — Они станут твоими рабами, а ты станешь их рабом.

Да, если бы это Карл захлопнул окно, я пришел бы в ярость. Но я никогда не мог злиться на Карлотту, по крайней мере долго. В одно мгновение ко мне возвращаются невозмутимость и ирония.

— Звучит привлекательно, — говорю я.

Лица, прижатые к холодному стеклу, вглядываются в сумерки. Карлотта тянет меня назад, чтобы нас не было видно. Я покоряюсь, и мы уходим вдоль задней стены дома, а грязь и опавшие листья липнут к обуви. Пахнет кладбищем. Я ищу другой вход в дом. Я чувствую себя призраком, который скребется в окна и поворачивает дверные ручки.

Тропинка снова приводит нас к огороду. В сумерках видно, как грачи бродят по грядкам в поисках деликатесов, оставленных на поверхности земли папашей Мэг после осенней перекопки. Узнает ли он, чем занимается его дочь вместе с Даниэлем и Рупертом? Захочет ли к нам присоединиться? От старика, вероятно, пахнет потом и землей, он вызывает из почвы зеленые ростки жизни… Хотелось бы попробовать, каков он на вкус.

— Если ты войдешь, они тебя уже не выпустят, — говорит Карлотта. — Ты никогда не сможешь уйти.

Я привлекаю ее к себе и целую в шею.

— Мне не захочется уходить. Я люблю их. А тебе самой нравится такая идея.

Она смеется.

— Разве я не нрава, Антуан? Да, это вызывает волнение. Это восхитительно. Хочешь, я скажу, почему Карл так холоден? Не потому, что отличается от нас. Нет, он точно такой же, он не может отказаться от людей. Только ненавидит последствия. А я бросаюсь вперед без оглядки. Не могу удержаться, всегда думаю, что на этот раз все будет по-другому. Но Карл… он реалист.