Вампиры пустыни(Том II)

По-видимому, он хотел сказать, что «красавец» в четвертый раз питается его, Викерса, кровью.

Помолчав мгновение, Викерс продолжал, закрывая глаза в изнеможении:

— Боюсь, в моих жилах не осталось уже крови…

— Что нужно делать? — спросил его Вэн.

— Ничего… покуда… он… не сползет. Иначе…

Голос Викерса прервался.

— Что же мы предпримем? — спросил я Вэна.

— Будем ждать! — ответил он.

— А эта гадина тем временем убьет Джорджа?

Вместо ответа Вэн пожал плечами.

Мучительно долго тянулось время. Мы не спускали глаз с чудовища, все еще сосавшего кровь Викерса.

Но вот, наконец, «красавец» втянул в себя окровавленный хобот, выпрямился, сдвинулся с места.

Но странно: словно угадывая в Вэне своего смертельного врага, вампир, не спуская с лица доктора горящих зеленым огнем глаз, пополз по направлению к Вэну.

Тот вынул револьвер и прицелился, но не стрелял.

— Берегитесь, Вэн! Он хочет прыгнуть! — крикнул я в безумном ужасе, увидев, что, окончательно покинув тело Викерса, чудовище вдруг подогнуло под себя могучие мохнатые ноги.

Раздался выстрел. Следом за выстрелом — форменный взрыв. Мне кажется, я видел шарообразную молнию, заколыхавшуюся в воздухе. Шар лопнул с оглушительным треском, и какая-то непреодолимая сила швырнула меня в угол комнаты. Падая, я ударился головой об угол стола и потерял сознание.

Я пришел в себя от холода: Вэн поливал мою голову холодной водой.

— Поднимайтесь, Бэйнс! — говорил он. — Надеюсь, вы не сломали себе ни единого ребра?

— Что с Викерсом? — пролепетал я.

— Я стащил его уже в спальню. Он дышит, но очень, очень слаб. Я уже вызвал двух моих товарищей. Вероятно, мы будем вынуждены ввести в его жилы так называемый физиологический раствор: у него колоссальная недостача крови… Но я надеюсь, это все пройдет. Он на диво крепкий парень. Вывернется!

— А… вампир?

Вместо ответа Вэн показал мне на осколки битого стекла, на высаженное взрывом окно, развороченный простенок и большую круглую дыру над камином.

— Он взорвался, как… как материализированное электричество. Но об этом будем говорить после… Кажется, мои товарищи уже приехали, и мы сейчас же займемся Викерсом. Говорите скорее, не нужно ли вам дать чего-нибудь? Нет? Ну, так я иду…

И он ушел. А я добрался до первой попавшейся кушетки и лег.

Чтобы кончить мой странный рассказ, скажу, что Викерс действительно «вывернулся». Он продолжает работать, но опыты с «электрическими животными» прекратил и доклада о вампире так и не сделал…

Майкл Херви СМЕРТЬ ПРОФЕССОРА

Пер. С. Шаргородского

Передо мной фотография, изображающая нечто вроде валяющейся на полу кучи одежды, а также довольно объемистая тетрадь. Эта куча — все, что осталось от профессора Стэйси. Похоже, он считал, что можно создать жизнь из неорганической материи… по крайней мере, в этом пытается нас убедить его дневник. Возможно ли такое, судить не стану. Я всего лишь простой, самый обычный, здравомыслящий военный следователь, мои познания в биологии крайне ограничены, но могу вот что сказать… есть на свете вещи, знать которые нам не подобает, и тайна жизни, чему свидетельство дневник профессора, относится к их числу. Но первым делом расскажу, как ко мне попали эти поразительные записи.

Четвертого июня в 3.50 пополудни нам позвонила экономка профессора; она боялась, что с хозяином случилось какое-то несчастье. По словам экономки, накануне профессор заперся в своей лаборатории и с тех пор не выходил оттуда и не подавал никаких признаков жизни, несмотря на ее отчаянный стук в дверь. Мне поручили расследование этого происшествия.

Дверь лаборатории и в самом деле была заперта; все окна тоже были заперты, причем изнутри. Матовые стекла не позволяли разглядеть, что творится в комнате. В конце концов я осуществил, так сказать, насильственное проникновение и нашел на полу то, что сохранилось от профессора; рядом находился шкафчик, уставленный всевозможными научными приборами. Именно «то, что от него сохранилось», так как в останках не было ничего человеческого, одна бесформенная масса плоти и кожи. В его теле не осталось ни единой кости!

Ничто не указывало на какую-либо борьбу, на «теле» не видно было никаких следов, которые дали бы ключ к загадке смерти профессора. Вскрытие мало что прояснило. Ни малейших признаков яда. Сказать, что мы зашли в тупик, значит не сказать ничего. Как водится, провели небольшое дознание и вынесли заключение: «случайная смерть». Мне это было совсем не по душе, да и всем остальным в отделе тоже, и я попросил разрешения осмотреть вещи Стэйси. Вот так ко мне и попал его дневник. Шефу я его еще не показывал. Что-то сомневаюсь, что покажу… Для всех будет лучше, если я сожгу эту окаянную тетрадь. Кому-нибудь может прийти в голову опубликовать ее ужасное содержимое и тогда… ладно, читайте и судите сами.

Первая и единственная запись начинается с третьей страницы. Она датирована четвертым апреля и гласит: