Вампиры тут беспризорные

Священником он не желал становиться, потому что был недостаточно набожен и полагал, что служителям церкви запрещено вступать в брак. А это как-то не вязалось с его планами на Маниэр.

— Вам отведена другая роль. — поведал священник, полуприкрыв глаза, — Вы станете крепкой стеной, что примет на себя удар и спасет тысячи жизней.

Та-а-ак, походу Степан очень неудачно зашел в храм, раз сразу стал избранным. Знаете, он пожил в этом мире немного и реальность выбила из него спесь и какое-либо желание становиться героем, спасая всех и вся от ужасной беды.

— Стене тоже нужно устоять. Что, если я не согласен? — бросил попаданец, недобро глядя на священника. Тот лишь миролюбиво развел руками, мол, разве ж вы откажетесь.

— Тогда вы умрете. Потому что стать стеной — единственный шанс не погибнуть для вас.

— Это угроза? — попаданец малость растерялся. Нет, он разное представлял, когда отправлялся к Эвинским, но что священник будет угрожать… типа иди спасай мир, если жизнь дорога.

Тьфу, домечтался! Хорошо хоть принцем на белом коне он не грезил становиться, а то мало ли, вдруг пришлось б свергать королевскую семью.

К спасению мира Степан был самую малость морально готов, но к революции — нет, ему такого добра не нужно. Он и графом-то едва справлялся с делами, а роль короля тем более не потянет.

Священник обождал, когда мысленные метания попаданца утихнут, и вкрадчиво сказал:

— Это пророчество, которое даруется каждому иномирцу, чтобы тот прокладывал свой жизненный путь мудро и безопасно. Любой пришедший в храм может его получить.

Степан поджал губы. Что это вообще значит? Ему никто не говорил о пророчестве. Что, если б он пришел сюда раньше, сразу, как стал попаданцем? Случилась бы тогда та трагедия в Априоше, погиб бы Касар, был б уничтожен клан Фегажских?

Он поднял глаза на священника. Про Эвинских герцог Касар написал всего одно предложение: «Они никогда не станут врать.»

Попаданец поглубже вдохнул. Раз ему положено пророчество, то лучше получить его, лишним оно уж точно не будет. Это даст шанс избежать неожиданностей и неприятных происшествий.

— Тогда я бы хотел услышать свое пророчество целиком. — проговорил Степан, задавив неприятное чувство.

— Тогда слушайте. — изрек священник, прежде чем закрыть глаза, — Вам выпал непростой путь, но награда окупит все ваши страдания. Вас будут терзать сомнения, но Бог обещает, что вы не умрете в ближайшие пять лет, поэтому даже когда будет невыносимо тяжело, продолжайте бороться. И по истечении этого времени вы либо исполните свое предназначение, либо покинете этот мир. Бог дарует вам и силу, и власть, которые алкало сердце ваше. Вы сотворите много великих дел, которые не совершал никто до вас. — священник на мгновенье умолк, хмурясь, — Запомните, что бы не случилось, ни при каких обстоятельствах не убивайте дракона. И тогда Бог сохранит жизнь той, что в вашем сердце.

И Степану стало дурно от мысли, что Маниэр могла погибнуть, не услышь он свое пророчество.

Слова священника заставили всерьез обеспокоиться о будущем: что же такого должно случиться, чтоб Степан был готов убить герцога Ибенира? В том, что речь шла именно об этом драконе, вампир не сомневался.

— Что значит стать стеной? — приглушенно спросил Степан, приняв правду такой, какая она есть. Если его путь — это бесконечная борьба, значит,он будет бороться.

— Я не знаю. Слова пророчества можно трактовать по-разному, что Бог хотел сказать, вы поймете сами, когда придет время. — туманно произнес священник, — Бог приготовил для вас прекрасное будущее, вопрос лишь в том, хватит ли у вас дерзновения и отваги его получить. Творец желает счастья каждому живому существу, населяющему наш мир. И переселенцы не исключение.

— Монстры и химеры исключение. — брякнул кто-то из зала, но тут же пристыженно закрыл рот. Позор какой, вместо того, чтоб молится, грел уши! Да его вся родня за такое выпорет.

Степан понимал умом, что ему сказали правду, но это было слишком сложно принять.

Если всё как сказал священник, то почему столько попаданцев страдают? Да и не только попаданцев. В этом мире было слишком много несчастных, и потому от слов священнослужителя что-то болезненно щемило в груди.

Разве такого счастья им желал Бог? Непонимание и горькое отчаяние захлестнули Степана.

— Он знает прошлое ни будущее, — продолжил священник, — Богу известно, кем ты был прежде и кем станешь, Творец всегда старается уберечь каждое создание. — но это не то, что Кифен хотел знать, сейчас слова лишь разбередили старую рану, о которой он так старался забыть.

И Степану вспомнилась его погибшая сестра. Почему тогда Бог забрал её, не его? Почему допустил, чтоб она умерла?

— После всего того, что было, как я могу верить? — с болью ответил попаданец, отворачиваясь.

— Та, за кого болит твое сердце, живет жизнью лучшей, чем ты можешь вообразить и ни в чем тебя не винит. Никто не винит тебя в том, что произошло. И ты не вини себя. — тихо ответил священник, а Степан захотелось разрыдаться, словно ребенку. Разве он сможет когда-то простить себя?