Вампиры тут голодные

Степан болезненно потёр глаза и тяжко вздохнул. И почему он попал в тело вампира? Лучше б стал огром или троллем, чем кровососом. Да хоть феей. Но нет, вампир!

Кто вообще его в это тело засунул?

Преимущества в виде силы, магии и быстрой регенерации не казались таким уж большим плюсом.

Он устал, бесконечно устал, может даже ещё в прошлой жизни, но когда же он сможет отдохнуть? Когда сердце и разум успокоятся? Когда душа перестанет болеть?

Так много вопросов.

Он остался совсем один, как того и хотел. Но не то это одиночество, о котором он мечтал. В уединении, отрезанный от своего прошлого, он, казалось, стал ещё более зависим от событий давно минувших дней.

Чем больше он старался забыть, тем сильнее оно въедается в память. Воспоминание, до боли отчётливое и живое, словно произошло всё не шесть лет назад, а вчера.

Как чувствовать себя, когда вместо тебя умер другой человек? Он поклялся себе всегда защищать и оберегать мать и Софию, пообещал, что сделает их жизнь прекрасной, но не смог удержать в руках такое хрупкое счастье. Что было бы, если б сестра не оттолкнула его? Что было бы, если в тот день умер он, а не она?

Веце тихо присел на другой край дивана, сцепил руки в замок и виновато смотрел в пол, обычно господин был шумным и только во время зельеварения замолкал, но сейчас хозяин потерянно смотрел куда-то в стену пустым взглядом и ничего не говорил.

И это молчание давило на полукровку как никогда прежде.

– Что? Интересно? – наконец, заговорил вампир. Веце неуверенно кивнул, прошлая жизнь господина волновала, но слуга не имел права просить о том, чтобы хозяин рассказал ему хоть что-то. – Тогда подожди. Сейчас мне трудно об этом говорить, но позже… В конце концов, твоя жизнь напрямую зависит от моей, я думаю, ты имеешь право знать. – полукровка снова кивнул, чувствуя себя крайне неловко.

Веце никогда не лез другим в душу, впрочем, никто и не подпускал его к себе настолько близко, чтобы это стало возможно.

Но переселенец отличался от местных, и чем больше полукровка проводил времени подле хозяина, тем сильнее это бросалось в глаза. Господин не так говорил, не так улыбался и относился к Веце, слуге, очень хорошо, почти как к себе.

Переселенец иначе воспринимал мир и жизнь в целом, и то, за что бы Веце вцепился мёртвой хваткой, часто ничего не значило для хозяина. Тот не горел желанием становиться графом, не хотел быть вампиром, а полукровка не смел помыслить о таком в даже самых смелых мечтах.

– Мне уже лучше, поэтому я пойду. У нас не так много времени, чтобы тратить его на посиделки. – произнёс Степан, вставая. Голова немного кружилась, но дурнота прошла.

– Вы уверены? – господин, как и полагалось вампиру, был смертельно бледен, а красные глаза тускло смотрели на дверь. Очевидно, что он не хотел никуда идти.

Наверно больше всего Веце в господине поражали эти яркие противоречия: тот действительно идеально подходил на место преемника, но в то же время и нет.

Ответственный, исполнительный, внимательный, но безрассудный, свободолюбивый и гордый. Впрочем, аристократы и должны быть гордыми, даже надменными, а у господина эта гордость была какая-то другая, не заносчивая, а скорее… ах, как бы сказать? Пожалуй так: переселенец знал себе цену и не собирался торговаться.

– Я в порядке. – спокойно ответил Степан, даже голос не дрогнул. Но Веце, уже хорошо знавший своего господина с одного взгляда мог сказать, что нет, совсем не в порядке, – Поищи пока что-нибудь в библиотеке по строительству или реконструкции. Я только обои клеить умею, а нам с тобой целый замок восстанавливать. – бесцветно проговорил Степан и с тяжёлым вздохом открыл двери.

– Как скажете, господин. – донеслось вслед.

По правде, Степан всё ещё был против, что ему подсунули мелкого пацана, пусть и до абсурда верного и очень полезного. Да, стоит признать, без Веце попаданец вряд ли бы выжил в замке Касара, но ведь это опасно. Нормально ли подвергать ребёнка такому риску?

Веце не был похож на Софию, скорее являлся полной её противоположностью: хитрый, расчётливый, услужливый мелкий врунишка, лицо серое, как асфальт, а волосы белые-белые. Но Веце было пятнадцать, ну, то есть сто пятьдесят, но вёл он себя на пятнадцать. Софке, когда её не стало, всего шестнадцать.

И голову попаданца вдруг пронзила неожиданная мысль – может, он послан в этот мир, чтобы загладить свою вину? Может его миссия вовсе не спасти всех и вся, остановить войны и массовые бедствия, а позаботиться о Веце? Дать полукровке и сотням других кормушек альтернативу?

Да нет, бред. Он определённо должен остановить мировое зло, а делать это будучи графом, несомненно, намного проще. Только где это зло найти? Наверно оно ещё не появилось, что ж, ему же лучше – сможет выучить парочку боевых заклинаний.

Не успел Степан очнутся, как уже наступил день передачи титула. Он снова стоял в центре зала совета, вокруг царил полумрак, только кроваво-красные глаза старейшин сверкали тут и там, на ясном небе светила полная луна.