Вампиры тут голодные

— Да, спи уже. — едва заметно улыбнулся вампир. В такие моменты вспоминалась его работа учителем, несмотря на другой мир и традиции, дети все ещё остаются детьми. И Веце тому пример, впрочем, это немного успокаивало, потому что когда сталкиваешься среди всего этого сумбурного попаданства хоть с чем-то привычным, становится легче.

Степан читал до самого рассвета. Глаза слипались, хотелось пить, очень сильно хотелось. Попаданец сам не заметил, как начал покусывать клыками корешок книги, зубы словно зудели. Даже вонючий запах дохлого Накарата начинал казаться приятным и аппетитным.

Мужчина отложил книгу и опустил голову на руки, тяжело дыша. Горло сдавливало спазмами, живот крутило, неужто тот поганый чеснок с церемонии посвящения аукнулся? Он думал, что раз не умер от церемониальной еды сразу, то всё в порядке. Или это вчерашняя еда? Его отравили?

— Господин? Вам плохо? — участливо спросил проснувшийся Веце. Степан мотнул головой и поднял взгляд на полукровку, тот тоже вчера ел в поместье, но с ним всё нормально.

Веце встал, подошёл ближе и заглянул в глаза. Зрачки вампира сильно сужены, а радужка налилась более тёмным цветом. Что ж, это к лучшему, сейчас Веце в состоянии совладать с господином, хорошо, что срыв начался сейчас, а не позже.

— Это жажда, господин Кифен. Вам нужна кровь, тут уж ничего не поделаешь.

Глава 7, про тех, кому пора смириться

Степан закрыл рот рукой, хотя, казалось, что он задыхается. В глазах темнело, его мелко потряхивало. Нестерпимо хотелось пить. Попаданец встал и шаткой походкой дошёл до окна. Воздух. Ему нужен воздух.

Он пошарил по раме, но у старомодных средневековых окон, видимо, не предусмотрены ручки, возможно оно открывается магией. Степан наклонился, поднял обломок доски с пола, и ударил по стеклу. Потом снова. И ещё раз. Толстая трещина медленно расползалась по окну, руки дрожали, казалось, что он в любой момент выронит доску из ослабевших пальцев.

— Господин, успокойтесь! Это не поможет. — голос пацана показался слишком громким, резким, словно царапающим, бьющим по ушам.

Степан даже не оглянулся на Веце. Полукровка ему ничем не поможет, это попаданец уже понял.

Нет. Он не будет пить кровь.

Не может. Он правда не может.

— Я задыхаюсь. Задыхаюсь. — просипел вампир, сжимая горло в попытке унять болезненные спазмы.

В жизни Степана было не так много страхов, да и рос он не в тех условиях, чтобы позволить себе хоть малейшую слабость. Он не боялся умирать, он боялся терять. Слишком ярко в голове отпечатался тот день, когда София погибла. Слишком хорошо он помнил её кровь на земле, на его руках. Её остывающее тело и грустную улыбку, застывшую в глазах.

Его семья была маленькой — он, мама и младшая сестра, отец их бросил, когда Степану едва исполнилось семь. Винил ли он своего отца? Да. Винил, ненавидел. И никогда бы не смог простить, впрочем, как и себя. Ведь Степан не уберёг Софию, не смог спасти. Если бы он только был врачом, а не учителем, если бы не вытащил её на прогулку в тот день…

Единственный мужчина в семье, он с малых лет опекал сестру, как мог. Она и мама — весь его мир, и когда часть твоего мира умирает, это не может не отразиться на человеке.

Он поклялся себе, что никто больше не пострадает от его слабости, от его беспечности и невнимательности.

Он не мог смотреть на кровь.

— Отойдите, господин. — Веце подвинул замершего Степана в сторону и разбил стекло одним ударом. В комнату ворвался свежий воздух, попаданец прислонил голову к стене, глубоко дыша. — Вы должны выпить кровь, но теперь я не могу вас накормить, все монстры сбегутся на запах. — тихо сказал полукровка, напряжённо глядя на разбитое стекло. Учуют ли твари их? Сквозняк точно разнесёт запах по всему этажу.

Степан ничего не ответил, медленно сполз по стене, оседая на пол. Стало немного легче.

— Сколько… — вампир закашлялся, воздуха в лёгких всё ещё не хватало, — Сколько вампиры могут прожить без крови? — сможет ли он перетерпеть это? Всего лишь голод, просто жажда. Возможно ли преодолеть эту потребность, быть выше низменных желаний тела?

Полукровка отвёл взгляд и долго молчал. Что произошло с господином в прошлом, что он так боялся, так сопротивлялся, отрицал очевидное?

Веце взглянул на своё запястье. Ему так часто приходилось кормить прошлого хозяина, что шрамы от ножа и зубов не успевали зарубцеваться. Он уже давно не видел в этом ничего пугающего или странного. Отдавать свою кровь хозяину. Это нормально.

— Не больше трёх месяцев, господин. — мрачно сообщил Веце. Почему господин отказывается от крови? Разве смысл существования кормушки не в том, чтобы кормить своего хозяина? Веце видел другую жизнь и быть кормушкой для него лучший вариант из всех возможных. Полукровка не хотел расставаться с такой жизнью, не хотел быть выброшенным на улицу, как бесполезный мусор.

Степан сжал зубы. Его вторая жизнь, его шанс начать всё заново, жить без сожалений.

Он не имеет права упустить свою возможность.