Вампиры в Салли Хилл

– Поэтому Марго извергалась вчера, как чёртов Везувий⁴? – со странной интонацией спросил светловолосый приятель, играясь пальцами со своей нижней губой.

Я пошевелила мозгами, стараясь собрать картину вчерашнего вечера. Боже… Билл. Сердце наполнилось болью, и я рукой судорожно провела по грязным волосам.

– Можно сказать и так, – секунду подумав, ответила ведьма, а затем перевела серьёзный взгляд на меня, – твоя сила переполняет тебя, она пытается вырваться из плена. Твоя энергия – это как… как Солнце, а ты… маленький астероид, направляющийся прямо в его сети. У тебя слишком много сил, она выходит из тебя в виде рвоты кровью и растворяется.

Слушая разъяснения наставницы, мне нисколечко не стало легче. Это слишком сложно.

– И что теперь? Блевать на каждом шагу? – раздражённо спросила я, потупив взгляд.

– Не переживай, детка, страшное уже позади. Вчера тебе исполнилось восемнадцать лет, ты достигла полного преображения… – я не позволила бабушке закончить и поспешно перебила её, оторвавшись от спинки дивана.

– Стоп, здесь поподробнее. Что ещё за преображение и почему я об этом ни сном ни духом?

Сесилия ахнула и сложила руки на груди, а её седые брови недовольно нахмурились.

– Теперь ясно, как ты читаешь книгу заклинаний, которую я тебе подарила! Там всё чёрным по белому написано, ах, Марго… – неодобрительно качнула головой старушка, и мне стало неуютно, – каждая ведьма, достигая совершеннолетия, преображается. Это значит, что теперь ей под силу любые заклинания, даже самые древние!.. Такой ведьме легче управлять своими силами. Так что скоро твои приступы испарятся, как мутная вода на асфальте. Единственное, тебе придётся самой научиться подчинять себе силу.

Отлично, дрессировка волшебных сил, какая прелесть. Позже Сесилия покинула нашу базу, услышав шаги в магазине. Между мной и Генри выросла прозрачная стена, которая не давала собраться с мыслями (а думать можно было много о чём, уж поверьте!), и что-либо сказать. Однако первым надоело играть в молчанку Ридлу. Он переплёл пальцы смуглых рук и провёл языком по полости щёк, тем самым давая мне понять, что сейчас последует реплика. Что ж, я готова. Наверное.

– Не стану врать, я вчера чуть не обделался, когда увидел твоё извержение, – со смешком раскрыл тайну Генри, сбросив песочные брови ко лбу. В его голосе явно присутствовал страх. Странно, мы видали и похуже вещи. Может быть, он просто переживает за меня. Интересно, Билл знает о… СТОП! Забудь о Хофере, Марго, вычеркни его из жизни.

– Перестань сравнивать меня с вулканом, – выдавила я бесстрастную улыбку, мыслями находясь совсем в другом месте.

– Сесилия мне всё рассказала. Я знаю, кто такие эти Олсоны, – вдруг отрезал блондин, заметно побледнев.

Мне больно смотреть на него такого… В нашей компании Генри был единственным человеком, которого не волновали чувства других, да и он сам не поддавался чарам наших одноклассниц. Внешность блондина довольна хороша: парень он достаточно холодный, как лёд, но характером горячий, как огонь из самого ада. Возможно, смешавшись, это образовало идеальный дуэт. И сейчас, видя белобрысого таким… разбитым, я не верю своим глазам. Мне довольно хорошо известно о тайне Ридла, которую мне не хотелось раскрывать.

Сглотнув слюну, я прополоскала горло:

– Мне очень жаль, Генри…

Его взгляд запечатался на моём лице подобно раскалённой кочерге или тому примерному жгучему наказанию.

– За что ты просишь прощение?

Ох. Стоит ли говорить об этом вслух?

– Скай, – он, с шумом выдыхая, закатил глаза, и я поторопилась оправдаться, – твой взгляд выдаёт тебя, Генри. Она нравится тебе.

Кажется, парень не на шутку взбесился. Его печалит тот факт, что та, в которую он влюблён – кровососущая сволочь или то, что я узнала о его чувствах, и что они вообще у него имеются? Ответа не будет.

– Не беспокойся об этом. Думаю, мои чувства к ней вызваны вампирским обаянием.

Ужасный сладкий запах в воздухе, бабушкин отвар, потасовка с Биллом, всё мгновенно испарилось. Я заерзала на одном месте и пристально, почти выпустив глазные яблоки наружу, выпучила глаза на несчастного Генри Ридла, который ассоциировался у меня с воплощением разбитого сердца.

– Я не осуждаю тебя! Мне просто обидно, что именно она стала той, что завладела твоим сердцем. Я ей не доверяю. Нам неизвестно, что этим упырям нужно в Салли Хилл, и мы не вправе говорить о том, хорошие ли Олсоны или настоящие чудовища. Нам нужна правда.

Как только эти слова были выпущены из моих уст, дверь в подвал отворилась, и в комнату вошли, как сквозняк через открытую форточку, две фигуры. У меня сразу сжалось сердце, а в желудке всё перевернулось и завязалось тугим узлом.

– Бабушка, что он тут делает? – с вызовом рявкнула я, вспрыгнув с дивана, игнорируя слабость и истощение.