Вампиры замка Карди

Пробудилась Гели от ужаса — и от слабого, но ритмичного звука, нарушавшего тишину подземелья. Словно тихие, легкие шаги. Гели успела услышать их еще во сне, потом открыла глаза — и ее буквально резануло светом, очень ярким в кромешной тьме подземелья. Свет слабо прорезал темноту и скользил, скользил… По направлению к ней!

Гели не успела осознать, что свет был желтым, а не фосфорически белым. И того, что по форме он никак не напоминал лицо, но — попросту луч от карманного фонарика. И даже того, что находился он настолько низко, что предполагаемому вампиру пришлось бы передвигаться ползком, чтобы так вот светиться у самого пола! Но для того, чтобы все это сформировалось и уложилось в мозгу, нужна была хотя бы минутка. А вот минутки-то у Гели и не было. Потому что паника захватила ее, захлестнула обжигающей волной, и вырвалась изнутри диким криком.

Заорав, Гели вскочила и кинулась бежать по коридору — обратно, в темноту, туда, откуда только что пришла.

За спиной ее катилось эхо ее крика, и еще чей-то вопль, пронзительный и зловещий, так же рождавший могучее эхо.

Гели бежала, пока всем телом не ударилась обо что-то упругое, теплое…

Пока не рухнула вместе с этим упругим, теплым, прямо на него…

Раздался странный глухой стук и кто-то что-то рявкнул по-английски прямо на ухо Гели.

Английский Гели знала, но это слово было ей не знакомо, к тому же в данный момент она вообще не в силах была что-либо анализировать.

Гели ощупывала то, что оказалось под ней, царапала руки от швы на ткани и верещала, верещала, как раненный заяц!

Потом сильные и горячие руки схватили и сжали ее запястья.

Потом кто-то склонился сверху и зажал ей рот.

И мужской голос произнес по-немецки:

— Ну, тихо, тихо, малышка! Не надо нас бояться. Мы — не эсэсовцы и не вампиры. Успокойся. Мы постараемся тебя защитить.

Желтый свет от фонарика освещал все вокруг.

И Гели видела, что лежит прямо на молодом человеке, рухнувшем навзничь, что это он сжимает ее запястья, что он одновременно морщится от боли и пытается улыбнуться ей, и что он совсем не страшный.

Гели помотала головой, чтобы избавиться от чьих-то-там-еще рук, зажимавших ей рот.

— Кричать не будешь? Ну и умница, — произнес все тот же голос.

Освободившись, Гели осторожно слезла на пол, встала, поправила юбку и вежливо спросила:

— Я не очень ушибла вас? Я думала, что вы — вампир. Извините…

— Пока нет. Не вампир. Но у нас всех есть шанс стать одним из них. А кто вы, мисс? Вернее, фреляйн или как там у вас принято?

«Мисс». Он англичанин. Или американец. Что тут делают англичане или американцы? Неужели война уже проиграна? Но тогда здесь должны быть русские…

— Фрейлен, — подсказал второй мужчина. — Ну-ка подержи…

Он отдал свой фонарь мальчику. Гели только сейчас заметила, что к нему подошли два мальчика. И один из этих мальчиков…

Один из этих мальчиков был Михель. Сын Лизелотты.

Тот мужчина, который говорил без акцента, шагнул к Гели и бесцеремонно взял ее за руку, нащупывая пульс. Потом осмотрел шею.

— Вас кусали. Но вы еще живы.

— Да. Меня кусали. И я еще жива, — ответила Гели, глядя на Михеля и думая, что совершенно о нем забыла и даже не задалась вопросом, где же ребенок Лизелотты. А знает ли он о том, что случилось с его матерью?

— Здравствуйте, фрейлен Анхелика, — вежливо сказал Михель. — Хорошо, что вы еще живы. Мама о вас вспоминала… До того, как стала… стала вампиром.

И тут Гели зарыдала. Она сползла на пол и плакала, плакала, плакала. Ее сердце разрывалось от тоски, от жалости и от отчаяния. Лизелотта вспоминала о ней! А она! Как мало она думала о Лизелотте… Все только о Конраде. Всегда — только о Конраде.

— Не плачьте. Теперь уж ничего не поделаешь. Лучше расскажите нам, много ли там солдат, — сурово произнес Михель.

И Гели, не переставая плакать, рассказала, что солдат не осталось, они убежали, похитив все, что смогли унести. Что вампиров всего пятеро. И двое из них — очень любимые ею люди. Что она пыталась уничтожить Хозяина с помощью креста, но не уверена, что ей удалось.

— Вы говорите, что он пытался заворожить вас, несмотря на крест? И пытался открыть гроб? А потом гроб вибрировал? — расспрашивал ее старший из двоих мужчин. — Ну, надо же! Значит, он очень силен, несмотря на относительно молодой для вампира возраст, всего-то сто с небольшим. Наверное, дело в том, что его посвятила сама Сихуакоатль. Она — очень древний вампир, ацтеки почитали ее как кровососущее божество, одно из четырех!

Гели это показалось очень интересной информацией, она даже перестала плакать и хотела было задать этому явно знающему человеку кое-какие вопросы, но молодой человек вдруг перебил его, произнеся какую-то фразу на мурлыкающем английском, а потом пояснил уже по-немецки:

— Я попросил Джеймса отложить лекцию, сейчас неподходящий момент. Так вы уверены, что солдаты исчезли?

— Так сказал Конрад. Но я никого в замке не видела. А днем я там все обошла.