Вампиры замка Карди

— Да, это была я, — произнесла она, прочтя его мысли и добавила удивленно, — Как странно, почему ты не послушался приказа?.. Твой напарник послушался, а ты нет…

Вильфред посмотрел налево и увидел, что Эрик Вейсмер, его обычный напарник и почти даже приятель, в самом деле как-то неестественно застыл, как будто уснул с открытыми глазами.

— Что с тобой такое?.. Хотелось бы знать…

Она протянула руку, коснулась его щеки холодными тоненькими пальчиками, заглянула в глаза.

Вильфреду и правда почему-то совсем не было страшно.

Как будто что-то сломалось в нем или перегорело. Когда? Он точно не знал, когда… Он вообще не знал, что ЭТО с ним случилось, до того мгновения, когда вампирица предстала перед ним, и он ее не испугался, как будто она и впрямь была просто милой девушкой… самой обыкновенной девушкой…

И ведь не то, чтобы он был уверен, что она не тронет его, сосем напротив — но почему-то ему было все равно.

Вильфред был свободен.

От всех и вся, от самого себя, от прошлого, от будущего, от памяти, от желаний, от навязанных ему правил и условностей.

— Когда страх вырастает до бесконечности, он пожирает сам себя, сказал Вильфред и улыбнулся вампирице, — Ты даже не представляешь себе, милая, как это здорово, когда от него не остается ничего.

— О-о да, — протянула она, как будто что-то вдруг поняла, получше заглянув в потемневшие глаза солдата, — Я не трону тебя… Пожалуй, лучше не стоит… Я выпью его, хорошо?

Она рассмеялась звонко, как колокольчик, кивнула в сторону по-прежнему изображавшего статую Эрика Вейсмера.

Вильфреду было совсем не жаль Эрика, почему-то даже напротив, ему приятно было видеть его смерть.

Почему бы? Как странно…

Вампирица позволила ему лицезреть свою трапезу, после, облизнув раскрасневшиеся губки, посмотрела на Вильфреда лукаво и попросила:

— Помоги отнести его к остальным. Он такой тяжелый, боюсь мне с ним не справиться…

Вильфред довольно легко поднял обмякшее тело, пошел вслед за красавицей, которая казалось не шла, а скользила по воздуху, то и дело оглядываясь, словно боясь, что он отстанет от нее по дороге.

Они шли какими-то коридорами, спускались куда-то, где было сыро и холодно, но Вильфред не чувствовал ни сырости, ни холода. И тяжести довольно грузного тела он тоже не чувствовал.

А еще он видел в темноте. В кромешной тьме, куда не попадало ни единого лучика света, он видел каждый камешек, каждую трещинку на камешке, мокриц, пауков и мышей лучше, чем он смог бы разглядеть их при ярком солнечном свете.

Вильфред вполне осознавал, что все это странно, но над природой этой странности размышлять не хотел. Скучно это было и ненужно… Теперь уже совсем ненужно.

В тот первый раз мертвецов в подвале было еще совсем немного, всего пять или шесть… Но с каждой ночью их становилось все больше, и они уже, признаться, начинали попахивать, несмотря на то, что в подвале было довольно прохладно.

Однажды, спустившись в подвал с очередным телом на руках, Вильфред почувствовал, что он и Рита на сей раз здесь не одни.

Он вскинул голову, посмотрел безошибочно туда, где тьма была особенно густой, поймал, устремленный на него таинственно мерцающий рубиновым взгляд.

— Я привела его, Хозяин, — сказала Рита, — Я сама его нашла… Это ведь он, в самом деле он?

— Может быть… — согласился Хозяин, выступая из темноты, приближаясь к Вильфреду, заглядывая ему в глаза, — А может быть и нет…

— Я — кто? — спросил Вильфред, с удивлением внимая странным словам о неком внезапно открывшимся для него предназначении.

— Жертва. — сказал Хозяин, — Рожденный человеком и воспитанный вампирами для служения себе.

— Я узнал, кто такие вампиры и поверил в них, только когда оказался здесь.

— Знаю. Но ведь в жизни порой случаются очень странные вещи. Правда, Вилли?

— Правда, — согласился Вильфред, — И эта правда состоит в том, что я не чувствую себя жертвой… Больше не чувствую. Совсем.

— Если останешься с нами, будешь живым человеком и вместе с тем, одним из нас. Ты будешь самым сильным из живущих.

— И вашей жертвой?

— Слугой. Наше время в этом замке кончается, пора переселяться в другое место, ты должен будешь помочь нам в этом.

— Я вправе отказаться. У меня ведь есть пока еще… свобода воли?

— Да есть… Но подумай прежде чем отказываться, потому что в таком случае ты умрешь. У тебя есть теперь связь со мной, есть возможность в любой момент знать, где я нахожусь. Я не позволю тебе жить с этим знанием.

Вильфред не мучился сомнениями и раздумывать ему было не над чем.

— Я прошу у вас несколько дней, — проговорил он, — Обещаю не пытаться уйти из замка живым.

— Вильфред! — воскликнула Рита, — Ты не понимаешь. У тебя есть возможность…

— Молчи! — приказал ей Хозяин, — Чтобы покинуть свой путь и пойти другим, должны быть существенные причины. Очень существенные… А добро, как и зло, не отпускает своих пленников. Понятие свободы иллюзорно — что толку говорить о ней, если знаешь, что никогда не сможешь пойти вопреки своей сути?

Вильфред тогда не особенно понял его слова, да и не задумывался над ними, если честно. А было в них, наверное, некое рациональное зерно.