Ван Гог. Письма

написать такие письма, какие он написал, ему нужно было прожить такую жизнь, какую он

прожил. А жизнь его была ежедневным подвигом. Читая его письма, диву даешься, откуда

человек, который годами жил впроголодь, месяцами сидел на хлебе и кофе, без горячей пищи,

одинокий и больной, и, наконец, совсем изолированный от общества в убежище для

душевнобольных, черпал силы для жизни, для творчества? Только из своей любви к искусству,

из дружбы и бескорыстной помощи брата? Без сомнения, и то и другое играло очень большую

роль в его жизни и творчестве. «В жизни, да и в живописи я могу обойтись без бога, но я, как

человек, который страдает, не могу обойтись без чего-то большего, чем я, без того, что

составляет мою жизнь, – возможности творить». Исключительно высоко ценил он и дружбу

брата: «…если бы не твоя дружба, меня безжалостно довели бы до самоубийства: как мне ни

страшно, я все-таки прибег бы к нему». И, однако, главным, что поддерживало в нем

жизненный огонь и творческие силы, была любовь к людям, вера в их более счастливое и

светлое будущее. «Хочешь знать, на каком фундаменте можно строить, сохраняя душевный

покой даже тогда, когда ты одинок, никем не понят и утратил всякую надежду добиться

материального благополучия? Этот фундамент – вера, которая остается у тебя при любых

условиях, инстинктивное ощущение того, что уже происходят огромные перемены и что скоро

переменится все. Мы живем в последней четверти века, который, как и предыдущий,

завершится грандиозной революцией. Но даже предположив, что мы оба увидим ее начало в

конце нашей жизни, мы, конечно, все равно не доживем до лучших времен, когда великая буря

очистит воздух и обновит все общество. Хорошо уже и то, что мы не дали одурманить себя

фальшью нашего времени и в его нездоровой гнетущей духоте увидели признак надвигающейся

грозы. Надо говорить так: нас еще гнетет удушливый зной, но грядущие поколения уже смогут

дышать свободнее».

Это предчувствие революции, эта вера в обновление общества, его институтов, нравов и

искусства определили общественно-политические и эстетические взгляды художника. Поэтому

во всех актуальных вопросах времени – будь то выступление угнетенных против угнетателей

или борьба «искусства для народа» против «искусства для искусства» – Винсент, как правило,

твердо стоял на передовых, последовательно демократических и реалистических позициях. А

так как и сами эти вопросы, и предложенные Ван Гогом решения их не утратили своего

значения и для наших дней, для современной общественной и художественной жизни, его

письма представляют не только исторический интерес. Они и сегодня служат человечеству в

его борьбе за более светлое и счастливое будущее.

Ван Гог очень долго искал для себя форму служения людям и, наконец, после

мучительных поисков, нашел ее в ремесле художника, потому что, «будучи художником, –

поясняет он, – в большей мере чувствуешь себя человеком среди людей, чем живя жизнью,

которая основана на спекуляциях и при которой приходится считаться с условностями». Но и

будучи художником, Винсент, естественно, не мог освободиться от «спекуляций» и

«условностей» буржуазного общества. Вся его жизнь, каждый листок его писем

свидетельствует о ежедневных столкновениях с буржуазной действительностью – с

всесильной властью денег, с жестокой борьбой за существование, с ханжеством и лживой

моралью, с пустым и банальным официальным искусством.

Винсент протестовал, возмущался, а иногда пытался и бунтовать против зла и

несправедливости окружающей жизни. Тогда он испытывал на себе меры воздействия общества

на своих непослушных чад. Не хочешь расхваливать покупателю модные картинки – выгнать!

– говорит фирма Гупиль и К°. И Винсент лишается места продавца в художественном салоне.

Одобряешь забастовку шахтеров, вместо того чтобы призывать их к христианскому смирению

– выгнать! – вторят ей члены консистории. И Винсент лишается места проповедника в

Боринаже. Любовь к богатой кузине ведет к ссоре с родными; участие в судьбе уличной

женщины, которую Винсент пытается исправить, – к разрыву с друзьями и знакомыми в Гааге.

Священник в Нюэнене запрещает своим прихожанам позировать Винсенту, а

«добропорядочные» бюргеры Арля преследуют его своим любопытством, как какое-нибудь

«диковинное животное». И все это потому, что он не похож на них и не хочет быть одним из