Ван Гог

В феврале отец Винсента приехал к нему в Амстердам, чтобы узнать, как у него идёт учёба. Он встретился со Стрикером и Мендесом, а потом сам проверил, как сын усвоил латинские и греческие глаголы. Эта встреча с отцом заставила Винсента заново пережить болезненное чувство потерянности, которое он испытал при расставании с родителями в детстве. И оно было тем горше, что он сознавал, что ему нечем порадовать отца, и, чувствуя его отчаяние, ещё больше тянулся к нему «Когда я вернулся к себе в комнату, проводив папу на вокзал, а потом глазами – уходящий поезд и даже дым от него до тех пор, пока они не скрылись из вида, и когда я увидел кресло, в котором недавно сидел папа, рядом с моим столиком, на котором ещё лежали книги и вчерашние газеты, несмотря на то, что я знаю, что вскоре мы снова увидимся, я почувствовал себя несчастным, как покинутый ребёнок» (12).

Пустое кресло у него символизировало смерть. Он тогда подумывал, не покончить ли счёты с жизнью. В некоторых письмах к Тео он признавался, что на обед у него были кусок хлеба да стакан пива: «Диккенс рекомендовал это как хорошее средство для тех, кто надумал покончить с собой. Через некоторое время такая диета заставляет их отказаться от своих намерений». Картина Рембрандта «Христос в Эммаусе», уверял он в этом же письме, оказывала на него такое же действие (13).

Надо было смириться с очевидным. Мендес да Коста решил, что продолжать опыт, обманывая всех, дальше не стоит, и к концу весны, побывав у Стрикера, сказал ему, что Винсент не ввдержит назначенных на сентябрь экзаменов.

Тогда семья Ван Гогов решила прервать неудачное начинание, и Винсент, собрав пожитки, вернулся к родителям в Эттен. После этого очередного провала положение его стало совсем незавидным. Его сестра Анна, которая учительствовала в Англии, собиралась выйти замуж. Брат Тео был на хорошем счету в фирме Гупиль и получил назначение в Париж. А Винсент в свои двадцать пять лет всё ещё оставался не при деле. Но он не собирался сдаваться и был решительно настроен служить если не пастором, то хотя бы проповедником. И снова утомлённому заботами отцу пришлось подыскивать для Винсента место.

Оттепель в Боринаже

Пастор Теодорус знал, что в городе Лэкене, неподалёку от Брюсселя, за два года до того была открыта школа для подготовки проповедников. Почему бы не попробовать этот шанс? Чтобы стать проповедником, не требуется таких знаний, как для пасторского сана. К тому же достопочтенный Джонс из Айлуорта, сохранивший добрые воспоминания о Винсенте, узнав о случившейся с его бывшим помощником неудаче, посетил его семью. Сообща держали совет, и было решено, что оба пастора отправятся вместе с Винсентом к руководству этой школы, чтобы убедить принять нового ученика.

В состоявшихся смотринах участвовали директор школы пастор Бокма и два её основателя – достопочтенные Де Йонге и Питерсен. Последний был увлечённым ценителем живописи и сам писал картины. Учёба должна была продолжаться всего три года, что порадовало Винсента. Латыни в программе было совсем немного, греческого и того меньше, математики не было вовсе. Учеников готовили для работы в горняцком районе Боринаж, где с избытком хватало обездоленных, хворых и вдов с детьми, чьи мужья погибли в шахтах и тем обрекли свои семьи на нищету.

Поначалу у дирекции в отношении Винсента были сомнения, но, когда пошёл разговор на английском, французском и фламандском, выяснилось, что новичок – замечательный полиглот. Было решено предоставить ему трёхмесячный испытательный срок перед зачислением в ученики.

Винсент вернулся в Эттен с двумя своими покровителями и стал готовить проповедь, в которой мог бы показать свои способности. Он решил и в этот раз использовать сюжет картины, построив свою речь на «Доме плотника» Рембрандта. В родительском доме он оставался вплоть до свадьбы своей сестры Анны. Тем летом он делал кое-какие зарисовки.

Школа располагалась в одном из помещений церкви на площади Святой Екатерины в Лэкене. Поведение Винсента сразу же вызвало удивление. Он не только выказал чрезмерную склонность к умерщвлению плоти, работал стоя на коленях, а не сидя за столом, но и оказался непокорным и упрямым. По рассказу одного из соучеников, Винсент «не знал, что такое подчиняться старшим». Так, однажды на уроке пастор спросил его о падеже существительного, а он ответил, что «ему это, по правде говоря, всё равно» (1).

В другой раз, когда его попросили объяснить значение слова «утёс», он пожелал вместо объяснения нарисовать его мелом на доске, в чём ему было отказано. Но по окончании урока он всё же стал рисовать на доске утёс. Когда он стоял у доски спиной к классу, один из товарищей на цыпочках подкрался к нему и ради шутки дёрнул за полу сюртука. Винсент резко обернулся и с безумными от гнева глазами крепко ударил того по лицу, обратив его в бегство.