Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Когда мы видим на картине аборигена вознесение Христа, видим змея, быть может Змея-радугу, мы вспоминаем фреску в куполе новгородского храма Спаса на Нередице (1199), изображающую чудо Вознесения, где Христос восседает на радуге. И там, и здесь художники воспроизвели, вероятно не задумываясь об этом, некие архетипы общечеловеческой культуры.

Тони Суэйн записал рассказ аборигена из племени валбири о его снах. В одном из них он видел небесный Иерусалим и Иисуса Христа, восседающего на небе и взирающего на мир внизу. Красные лучи, "подобные факелам", исходили от его престола и окрашивали мир в красный цвет. С деревьев свисали сияющие предметы, напоминающие гуделки. В другом сне абориген увидел, как земля снова окрасилась в красный цвет, и почувствовал удар молнии, и с ней вошла в него сила Иисуса.177 Христос — каким видит его во сне абориген-христианин — восседает на небесном престоле точно так же, как на старых русских иконах, и от престола его исходят такие же сверкающие лучи — символы божественности и могущества Христа. Эту силу свою Христос посылает аборигену в виде вонзающейся в него молнии — совершенно так же, как духи пронзают тело аборигена, посвящаемого в колдуны или шаманы, вкладывая в него магические кристаллы, сверкающие подобно молнии. Да и сон рассказчика подобен смерти и новому рождению посвящаемого в шаманы. Священные гуделки — символ традиционной религии аборигенов — присутствуют в рассказе наряду с образами и символами христианства. Христианство и религия аборигенов органически соединились в этих снах, отразив некое синкретическое религиозное состояние, характерное для сознания адепта христианства, еще не порвавшего с религиозным наследием предков, и воплотились в образах, свойственных и совершенно иной традиции, пространственно далекой, но типологически близкой. Я имею в виду русскую иконопись, отразившую такую же пограничную ситуацию.

Все сказанное относится и к рассмотренным выше произведениям художников-аборигенов на христианскую тематику. Это как бы сны наяву — сны художника-аборигена, недавно ставшего христианином. Типологически они очень близки к целому пласту русской религиозной живописи, о котором говорилось в предыдущей главе. Это — явления одного порядка. Оба они занимают свое место на одной странице истории искусства, среди произведений, отразивших народное христианство в разных этнически окрашенных формах.

Христианство для аборигенов — Время сновидений белых людей. События библейской истории нередко интерпретируются аборигенами в духе традиционных представлений о Времени сновидений, а деяния героев Библии — в духе действий героев мифологии.178 Те и другие изоморфны и взаимозаменяемы. Поэтому совершенно естественно видеть помещение церкви одной из христианских миссий Кимберли украшенным изображениями Ванджина.179 Они не только обладают таким атрибутом христианских святых как нимбы вокруг голов, но, что гораздо важнее, они включены в христианский культ подобно тому, как когда-то были "христианизованы" и включены в православный культ идолы народа коми (см. гл. 18). Аналогичным образом была украшена церковь в Йиркала: в монументальных панелях церкви были использованы темы мифов творения и священные символы местных родовых групп.180

На прекрасной картине художника из Терки Крик изображены юные Иосиф и Мария. Они стоят рядом, но смотрят в разные стороны, что совсем необычно для христианской живописи. Дело, оказывается, в том, что внутри группы аборигенов, к которой принадлежит художник, им, согласно обычаю, не было бы разрешено разговаривать друг с другом до тех пор, пока они не пройдут через определенный обряд. На картине у каждого из них собственный святой дух в виде белой птицы.181 Белый цвет здесь — цвет нуминозный, священный. Это — еще один яркий пример компромисса христианства и традиции. Более того, христианство освятило традиционный обычай, выражением чего служит благодать святого духа, снизошедшая на каждого участника драмы.

Проблема влияния христианства и христианского искусства на художников-аборигенов, рисующих на библейские темы, решается далеко не просто. Нередко оказывается, что мы все еще имеем дело с традиционными приемами и образами. Вот воздетые к небу руки — характерный жест Богоматери Оранты.182 Но восходит этот жест, как мы знаем, к сакральному искусству самих аборигенов (см. гл. 17). Или — Моисей, высекающий воду из скалы.183 Фигура Моисея лишена черт традиционного стиля, но фон (скала), играющий здесь важную роль, близок к традиционному (характерный прием — рарк, о котором говорилось выше, см. гл. 11).