Ванечка и цветы чертополоха

Через несколько секунд замешательства Палашов тихо произнёс, делая вывод из увиденного:

— Сашура…

Девочка стояла в нарядном кремовом платье без рукавов, с широкой пышной юбкой, расходящейся в стороны и вниз от подпоясанной салатовым ремешком талии. Лицо и волосы прикрывала фата — на самом деле полупрозрачный кремовый шарфик.

— Что, Палашов, испугался? — вкрадчивым голосом спросила она, а через секунду сдёрнула шарфик и залилась звонким смехом.

— Ну Сашка! — Жених покачал головой из стороны в сторону и погрозил пальцем, но тут же не удержался от смеха.

Из комнаты высыпали хохочущие Галина Ивановна, её племянница Алла и племянник Михаил, восемнадцатилетняя медноволосая девушка, усыпанная веснушками, и шестнадцатилетний румяный юноша, Олег Андреевич с Ванечкой на руках. Они заполонили весь коридор, дружно и заразительно смеялись. Даже Ванечка в нарядном костюмчике морячка с короткими штанинами и рукавчиками, заметно прибавивший за последний месяц в деревне, повизгивал, улавливая общее настроение. Не смеялся только Кирилл, который всё ещё пребывал в шоке от увиденной «невесты». Тогда Сашура толкнула его в плечо, и он сначала криво улыбнулся, а потом тоже начал посмеиваться.

Галина Ивановна, которой очень шло и стройнило её тёмно-синее атласное платье c вышитыми по горловине лодочкой фиалками, протиснулась к жениху, поцеловала его в щёку и забрала у него букет, а потом пробралась мимо всех обратно в комнату. Её не было меньше минуты, а когда снова появилась, сказала:

— Расступитесь. Иди, Женя.

И он несмело шагнул и шёл, пока не застыл на пороге комнаты, той самой, где он делал своей невесте предложение. Как недавно это было и как давно.

Посередине комнаты стояла Графинечка с букетом в обеих руках перед собой. Глаза, капельку оттенённые розовыми тенями и коричневой тушью, сияя смотрели на него. Грудь взволнованно вздымалась. Коралловые губы нежно блестели. Волосы подобраны в низкий рыхлый пучок, подколоты эмалевым гребнем. Лицо обрамляют мягкие светлые пряди. Плечи укрыло розовое кружевное болеро, которого касалась короткая, приколотая к пучку фата из того же кружева. От широкого пояса, скреплённого эмалевой пряжкой-бабочкой, струился волнами многослойный кружевной розовый шлейф, плавно расходящийся в стороны от живота и спадающий постепенно назад почти до оливковых, искусно оплетающих ступни босоножек на устойчивом каблучке. А под всем этим розовым воздушным великолепием пряталось, загадочно проступая в некоторых местах, то самое хулиганское оливковое платье в мелкий розовый цветочек.

— Ты так прекрасна… Как же я буду к тебе прикасаться? — тихо спросил, когда к нему вернулась способность говорить, озадаченный пленённый юный мальчишка, в которого будто превратился жених.

Она смущённо улыбнулась и также тихо ответила:

— Нежно, Женька, нежно… И очень ласково. Как к котёнку.

И Мила засмеялась так, будто букет маленьких колокольчиков задрожал на ветру. Она шагнула к нему и протянула руку, на которой каждый короткий ноготок был наряжен в розовый лак. Он прикоснулся к ней бережно и осторожно и не сразу 0сжал ладонь, повёл за собой.

Он ловил, проходя мимо друзей и родственников, умилённо-восхищённые взгляды. Конечно, разве можно смотреть на прелестную юную Милу по-другому?

Жених и невеста вышли первыми, а Галина Ивановна последней. Ей нужно было запереть квартиру. Спустились на улицу в два приёма. Расселись по машинам. Кирилл забрал всю молодежь к себе, а к Евгению сели родители с малышом на задние места. Невесту жених усаживал сам, поправляя и следя, чтобы пышный шлейф не остался на улице. На дорогу и парковку ушло минут двадцать.

Перед ЗАГСом стояли и другие машины. Освобождая невесту из объятий автомобиля, Палашов заметил боковым зрением движение в одной из них. Когда Мила стояла уже рядом с ним, он взглянул на машину и понял, что уже видел её раньше. Это же «Киа Спортейдж» Комиссарова! А вот и Володька вышел сам и отправился к противоположному сиденью выгружать Елену. С его помощью она выбралась и встала, опираясь на трость. Сегодня она была в чёрном платье-рубашке с большими, белыми, по-детски нарисованными цветами, под платьем лёгкие обтягивающие чёрные брюки, и от её яркости оставалась только рыжая копна волос, приподнятых черной лентой вверх от лица. Она оперлась одной рукой на руку Володи и, прихрамывая, двинулась в сторону молодожёнов. Её спутник по наблюдениям Палашова ещё сильнее похудел, и у наблюдателя мелькнула мысль, что этот процесс должен остановиться, иначе Ленка Володьку просто иссушит.

Пока гости и без пяти минут родственники высаживались рядом, Палашов сфокусировался на Комиссаровых-Вершининых.

— Женя, привет! — спешила вступить в общение Елена. — Вот значит, какая твоя графинечка, ради которой — всё!

— Привет, Лена! — приподнятым голосом ответил Евгений, шагнул к ней, ускоряя встречу, наклонился и поцеловал в щёку. — Здорóво, Володя! — Пожал мужчине руку. — Да, это моя графинечка, ради которой — всё. Моя Мила.

— Здравствуйте! — Мила была удивлена, но рада новым гостям.