Ванга

Всё Рупите Дайреджинов знает, как свои пять пальцев. Он водил меня по дому Ванги, по храму, по территории, рассказывая про каждую картину на стене, каждый кустик, посаженный по просьбе прорицательницы. Он медленно говорит по-болгарски, повторяя, если надо, любую фразу, и вопросительно глядит на меня: поняла ли. Его речь то начинает переливаться радостными нотками — Владимир вспоминает, как Ванга слушала песни, которые он для неё сочинил (Дайреджиновым выпущен целый диск, посвящённый Ванге), и отбивала такт рукой, пила любимый виски после целого дня приёма посетителей («тогда она достала из-под оттоманки бутылку “Болантайнс” — она ценила этот бренд виски»). То голос становится печальным — вспоминаются распри после смерти Ванги, её уход, который до сих пор болью отдаётся в его сердце.

Владимир явно не хочет уезжать из Рупите и цепляется за любую возможность продолжить беседу. Вместе с Жени мы фотографируемся на фоне памятника Ванге, и писательница упархивает на небольшой машинке дальше в Петрич. Её там будет снимать российский канал. Костадинова прекрасно говорит по-русски и представляет для журналистов куда больший интерес, чем Дайреджинов. А пожилой мужчина садится на скамейку с чашечкой кофе, закуривает сигарету и говорит, говорит, говорит о Ванге, словно его что-то связывает крепчайшей нитью с этим местом и этой женщиной. «Иногда, когда Митко отсутствовал, я присматривал за ней и приносил пищу, какую она просила. Возможно, вы подумаете, что она заказывала всякие деликатесы или разные лакомства — но нет, ничего такого не было! Обычно я покупал “банички” (слоёный пирог с овощами, брынзой или творогом) у определённых торговцев и брынзу с подсолнечным маслом в горшке. Никогда она не позволяла мне оплатить даже за один обед. Всегда настаивала сама платить за еду. Так она вела себя и с другими людьми, не хотела никому быть должной».

* * *

По сути смерть Димитра имела несколько важных последствий для жизни Ванги: её не взяли в монастырь, хотя кто знает, как бы сложилась жизнь провидицы, будь она туда принята; оставшись одна, без помощи и поддержки, Ванга вызвала к себе сестру вместе со всей семьёй — позже Любку и её мужа провидица будет обвинять в воровстве, в завещании не упомянет ни их имён, ни имён других родственников;

Ванга взяла к себе в дом мальчика Димитра Вылчева, который стал ей подмогой до самой смерти. Он же ещё при жизни провидицы возглавил фонд «Ванга», аккумулировавший, в частности, средства для строительства храма в Рупите и существующий до сих пор; и наконец, самое важное последствие — Ванга пошла на тесное сотрудничество с властями, одним из последствий которого стало возникновение огромного количества легенд о её жизни и сделанных предсказаниях.

До конца жизни настоящей подмогой стал для Ванги Димитр. Согласно воспоминаниям соседей, мальчик был вхож в семью ещё при жизни мужа Ванги: «Дед Митко его очень любил и не скрывал этого. Между ними была особенная связь. Они стремились друг к другу. Поэтому, когда дедушка Митко уединялся, вдали от суеты, лицемерия и пошлости, допускал в своё одиночество только этого мальчика Митко. А баба Ванга с гордостью говорила:

— Митенька — это мой сын... вот увидите вы, каким он станет... потому как умён, потому как читает, потому как чистый человек... Почему Митенька мне такая опора, он ведь заместит деда Митко... дед-то, наверное, знал это и потому так желал его и любил.

Действительно, он единственный посвящён в её самые сокровенные тайны, этот человек принял на себя огромную тяжесть этого посвящения и этого знания. А как живётся с этим знанием».

Таким образом, Ванга как когда-то мужа себе «предсказала», так и Димитра «усыновила» — в качестве помощника, опоры, «заместителя» мужа. Эту роль он играл смиренно, а уж насколько искренне, никому не известно.

* * *

Казалось бы, зачем приводить предсказания, которые, скорее всего, были плодом богатого воображения кураторов ясновидящей? Но если мы хотим представить себе биографию Ванги наиболее полно, то не упомянуть о самых крупных и ярких предсказаниях нельзя. Ведь одно дело поверить в слова провидицы, сказанные простым людям по поводу их проблем, бед и несчастий — очевидно, что к Ванге приходили с одинаковым набором вопросов. И совсем другое — вещать о событиях мирового масштаба, о судьбах крупных политических деятелей, причём говорить конкретно и по делу, что для Ванги в принципе не было характерно. Учёный, исследовавший феномен Ванги в 1960-х годах, откровенно пишет: «Наиболее высок КТК (коэффициент телепатической коммуникации, выведенный Величко Добрияновым, проводившим эксперимент. — В. Б.) у Ванги в беседах на семейно-медицинские темы, особенно когда речь заходит о смерти людей, близких собеседнику». Любопытно будет упомянуть о пророчестве, связанном с Кеннеди, и по другой причине: здесь всплывает весьма интересный и важный персонаж — генерал КГБ Филипп Денисович Бобков.