Ванга. Новый взгляд

— Ты должен заботиться о своей матери, —сказала Ванга, — об отце ты не думаешь…

— Да, он умер, — подтвердил я.

— Знаю, что умер. Сейчас вижу его рядом с тобой, он думает о тебе, — и Ванга показала рукой на

место, где, по ее мнению, находилась в тот момент

душа моего отца (известный болгарский поэт Любомир Левчев рассказывал мне, что однажды он

поинтересовался у Ванги, как это она с такой точностью отличает имена людей живых от имен

умерших; ее ответ: «Я вижу мертвых парящими

над землей»).

Назвав довольно точно профессию моего покойного отца, она продолжала:

— Почему ходишь к нему без свечей и цветов?

Я молча пожал плечами, не понимая, что она

имеет в виду. А через несколько дней вспомнил, что

когда был в Москве в отпуске, то, опаздывая на кладбище, действительно не успел купить цветы, а уж

свечей я никогда к могиле не носил.

— Твою мать зовут Мария?

— Нет, Лариса.

— Странно… — промолвила Ванга.

Вернувшись позже в Софию я позвонил

в Москву и рассказал матери о поездке в Петрич, упомянув и о путанице с ее именем. Оказалось, мою маму назвали сначала Марией, и только через

два месяца ей изменили имя.

А Ванга продолжала о маме:

— Она должна до конца года лечь на операцию, все будет хорошо…

Так оно и вышло: операция прошла успешно, причем в сроки, названные Вангой. Довольно точно она поставила диагноз и моему деду, сказала, сколько ему оставалось жить, при каких обстоятельствах он умрет. Потом, расспросив о сыне, сказала:

115

— Вижу, что у тебя будет еще один ребенок.

Если будет дочь, ты должен назвать ее Аня или

Еленушка. Но здесь (она показала пальцем на столик) написано «Аня».

Через одиннадцать лет, после того как я успел

развестись и создать новую семью, у меня действительно родилась дочь. Назвали ее, как и хотела

Ванга, Аней. Но самое поразительное заключается

в другом: когда я пришел в загс выписывать свидетельство о рождении, там на столе как будто специально для меня лежали Святцы. Я решил проверить, каким же именем нам следовало бы назвать

дочь в соответствии с этой святой книгой. Оказалось, что Аней…

Вот такой состоялся у нас в первый раз разговор, который не занял и 10 минут.

А потом были и другие встречи, более продолжительные. Об одной из них я хочу рассказать отдельно. Было это летом 1989 года. К тому времени

я приезжал к Ванге без особого труда, поскольку

познакомился с ее родственниками — племянником Митко и приемной дочерью Венче. Когда была необходимость поговорить с Вангой, я звонил

им, и они назначали мне день встречи. Ванга редко говорила о политике, но в тот раз она изменила

привычке и стала сама расспрашивать меня о России, ее руководителях. В частности, почему-то ее

заинтересовала личность Громыко…

…На мой вопрос, не грозит ли Горбачеву переворот, ответила отрицательно. Следует сказать, что тогда наш лидер имел высшие партийный

и государственный посты, о президентстве никто

еще не помышлял. А через год он стал президентом! В августе 1991 года, когда радио сообщило

о создании ГКЧП, я снова, каюсь, не поверил Ванге. Ведь путч свершился! Но всего через три дня

мне стало стыдно за свое недоверие… Во время

116

той встречи Ванга поделилась своим желанием

побывать в России, послушать литургию в православной церкви и побеседовать с Горбачевым.

Вообще, по всему чувствовалось, что личность

«архитектора перестройки» ее очень занимала.

Позже, через несколько лет, когда о Горбачеве

в России стали забывать, она спросила меня, как

к нему относятся простые россияне. «Без особой

симпатии», — ответил я. «Да, дел натворили вы

много», — с укоризной сказала Ванга.

А приемная дочь Ванги рассказывала мне

о быте своей матери. Ночевала Ванга в городе, а к 9-00 утра машина привозила ее в Рупите, где

обычно в последние годы шел прием посетителей. Разницы между летним и зимним временем

она не признавала, стрелки часов в ее доме никогда не переводились и режим дня не менялся.

Ванга увлекалась кулинарией, любила под настроение выпить рюмку разбавленной водой «ментовки» (мятного ликера), обожала черный кофе.

Зная это, я всегда старался порадовать ее какими-

нибудь деликатесами из посольского магазина, где продавали неведомую болгарам гречку, зернистую икру, сгущенное молоко с сахаром, русские конфеты. Любила Ванга коллекционировать часы, особенно с красивым боем, кукол, искусственные и живые цветы. Как-то я привез ей

охапку гвоздик. Она ничего не сказала, просто

положила их рядом на стол. А потом я узнал от ее

близких, что она не любила букеты, сравнивая

срезанные цветы с «отрезанными ручками младенцев».

Ванга была исключительно религиозна, она

отмечала все церковные праздники, соблюдала

посты, но ее отношения с самой церковью оставались натянутыми, ибо духовенство, как известно, не признает подобных «пророков». Недавно Ванга

117

построила в Рупите, напротив своего дома, на

свои сбережения и пожертвования людей церковь

Святой Петки. Своды белоснежного храма расписал известнейший болгарский художник Светлин

Русев. Но проблемы с духовенством оставались до

конца ее дней…

С теми, кто того заслуживал, Ванга бывала бесцеремонна, с другими — чрезвычайно деликатна.