Вангол

— Какой шустрый. Где зубы-то потерял? — улыбаясь, спросила проводница.

— В неравном бою с превосходящими силами противника! — под общий хохот отрапортовал он.

— Ну, если в бою, тогда пойдём, поможешь, — ответила проводница.

Сияющий Николай, оправив гимнастёрку, состроив всем оставшимся гримасу, поспешил за стройной фигурой.

— Во дает, на ходу подмётки режет, — сказал кто-то с верхней полки. — Двигайся, братва, я тоже чаю хочу. Во так вот, давай знакомиться. — Спустившись с полки, крепкого телосложения старшина представился: — Старшина Приходько, Вячеслав Алексеевич, артиллерия.

— Видим, что артиллерия, — глянув на петлицы, ответил Костя и в свою очередь представился: — Константин. А тот, что за «чаем» рванул, — Николай.

— Ну что, пехота, куда путь держим?

Костя внимательно посмотрел на артиллериста:

— А вы куда?

— Я домой, в Омск. После госпиталя на неделю, и назад в часть, во так вот. Командир полка отпустил, за танки.

— За танки?

— Ага, за танки, пять штук подбил, вот в госпитале командир и говорит: к ордену тебя представлю. А я ему говорю: на хрена мне орден, домой на неделю отпустите, то мне дороже ордена будет. Замполит сказал, что я дурак, а командир взял да отпустил. Вот еду.

В это время в купе принесли чай. Старшина, взяв за руку лежащего на верхней полке военного, стал его трясти.

— Хорош спать, земляк, вставай, чай пить будем.

Тот отмахнулся и, перевернувшись на другой бок, продолжил сон.

— Во даёт мужик, целыми днями дрыхнет. За трое суток даже не познакомились. — Махнув рукой, старшина уселся за столик.

Николай, поставив стаканы, хотел было тоже сесть, но строгий голос проводницы сорвал его с места:

— Хорош, ничего себе, решил помочь, так помогай!

— Во попал, мужики! — счастливым шёпотом сказал Николай. Выскользнул из купе в коридор и там уже громко: — Иду, Ирочка, иду!

— Ну даёт, уже Ирочка! Не знал, что он такой бабник, — сказал Костя.

— А вы что, давно знакомы?

— С детства, с одной деревни мы, вместе призваны, вместе на службу едем, в одну часть.

— Это хорошо, когда земляк рядом. Легче как-то служить, да и воевать. Убьют или ещё что, свой хоть потом рассказать сможет, если сам жив останется. Всё легче.

— Ты расскажи лучше про танки, как это ты их, пять штук?

— А так, вёрст семь тащили «сорокопятки» на руках через болото, две уцелевшие. Выходили из окружения под Смоленском. Устали как собаки, руки-ноги трясутся, то ли от холода, промокли все, то ли от страха. Терпеть не могу, когда под ногами трясина, когда камыши над головой смыкаются, а под тобой жижа смрадом булькает. Только вышли к опушке леса, а они, во так вот, и нарисовались. Красиво так, во так вот, идут, пехота на броне с автоматами, во так вот. В общем, комполка подполз к нам и говорит: «Ребятки, выручайте. Если немец до моста через реку дойдёт и его оседлает, нам не вырваться». Днепр там, во так вот, речка неширокая, но глубокая, и берега болотистые. Ну, развернули мы пушки, снарядов по десятку осталось на орудие, и вжарили по ним прямой наводкой, во так вот. В общем, пять зажгли, остальные задний ход дали, не ожидали они. Ну а полк тем временем к мосту. Успели, ушли на тот берег и мост рванули. Пушки жалко. Пришлось бросить. Из всего расчёта только я живой, все там, на опушке, остались. Меня уже на мосту осколком зацепило, вынесли, во так вот.

— Ты чай-то пей, остынет. — Костя подвинул стакан старшине. Приходько взял стакан, и Николай увидел, как мелко трясётся его рука. — Да, старшина, водки бы тебе сейчас.

— Не, водку после победы пить будем, водка голову дурит, а немца на свежую голову бить надо. А то, что рука дрожит, это пройдёт, нерв задет, врачи сказали, пройдёт со временем. Пойдём, Костя, покурим.

Они вышли в тамбур и долго курили у открытого окна.

— А мы с Колькой до фронта ещё не успели добраться, — как бы извиняясь, сказал Костя.

— Ничего, ещё навоюетесь. Этой войны всем хватит досыта, хлебать да хлебать ещё лиха, во так вот.

Когда они вернулись, в купе уже сидел Николай.

— Где вы пропали? — спросил он.

— Мы-то нигде не пропали, это тебя надо спросить, где ты пропадал?

— Чё, не видели, помогал проводнице, — ответил Николай, отхлёбывая из стакана холодный чай.

— Что, Коля, она тебя даже чаем не напоила?

— Некогда было чаи распивать, — ответил Николай, налившись краской. — Говорю, помогал с посудой там, с бельём…

— Ну-ну, с бельём, говоришь, а чё краснеешь-то? — подковырнул его Костя.

— Да ну, чего пристал, ну, потискал слегка девку, и всего-то. Те чё, завидно?

— Да ладно, Коль, не обижайся, — видя, что Николай начал злиться, сказал Костя. — Эх, мне бы сейчас в деревню, к своей под бочок подкатиться, неделю бы из кровати не вылазил…

— Да, хорошо сейчас у нас, — подхватил Николай, довольный, что изменилась тема разговора.

— Это где? — спросил старшина.