Ваниль и карамель

— О… — сказала я и замолчала. Щеки полыхнули, жар поднялся к ушам, которые, наверное, безбожно покраснели. Хорошо, что ночь и волосы у меня длинные. Говорить с Владом об Эрике было жутко неудобно.

— А девицу эту я вспомнил, — как ни в чем не бывало, продолжил Влад. — Потом уже, когда мы домой приехали. Таскалась она за ним, глупая. Любовь, все дела. Нам лет по двадцать было, охотились вместе иногда. Ну вот она и прицепилась. Эрику-то что — он мужик, попользовался и выкинул. — Поймал мой возмущенный взгляд и плотоядно улыбнулся: — А ты думала, он ангел?

— Ничего я не думала, — зло ответила я. — А твое отношение к полигамии и женщинам в частности мне давно известно.

— Оно не только мое, Полина. Так устроен наш мир.

— Но не мой!

— Не твой, — кивнул. А потом, видимо, решил вернуться к теме, которую мы обсуждали: — В общем, надоела ему эта Лидия. А если провести аналогии, ясновидцы — потенциальные охотники. Охотников Стейнмод ненавидит, вот и…

— Выпил ее, — закончила я.

Слова были горькими на вкус. Правда иногда бывает такой — горькой, острой, и ее хочется запить. Вином, например, там наверняка еще осталось.

Не знаю, чего я ждала. Наверное, того, что у Эрика это вышло случайно, что он не сдержался, ведь Лидия скорее всего унаследовала способности отца. Хотелось выставить ее плохой, а его — хорошим. Не вышло. Уверена, Влад не врал. Да и зачем ему?

— Кто же знал, что папаша у нее не промах, — усмехнулся он.

— Конечно, раньше ведь проблем не возникало, — язвительно ответила я и пошла назад, к палаткам.

Влад нагнал меня у остатков костра. Юлий ушел, тишина опустилась на полянку, освещаемую лишь одиноким фонариком и тусклым светом тлеющий углей. Темнота прятала страхи и разочарования, но от себя-то не спрячешься.

— Что тебе снилось? — спросил Влад. — Вещий сны — важные знаки, и если там что-то было…

— Ничего там не было, — перебила я. — Только степь и Лидия. Ее просьбы спасти, словно у меня есть свет, и я могу ей дорогу осветить. Что-то типа того. А еще она смеялась, когда ты… — Я замолчала, но поздно. Снова сказала лишнего.

Влад отставать не собирался. Развернул меня к себе за плечи и тихо спросил:

— Я — что?

— Ничего.

— Готова пустить все коню под хвост из-за того, что ненавидишь меня?

Ирония в его голосе уверенности не придавала. Близость дурманила, словно тибетский воздух оживил проклятие, разрушенное смертью Тана. Было ли оно вообще?

— Я думала, это ты меня ненавидишь после посвящения в скади, — пробормотала я и отвела взгляд. Горячий воздух вдыхался в легкие и обжигал. И когда он успел нагреться, ведь снаружи так холодно, что кожа покрылась пупырышками. А еще дрожь по телу, предательская, которую не скроешь невозмутимым выражением лица.

— Я никогда тебя не ненавидел, Полина. Глупо было так думать.

— Моя фишечка — думать глупости.

— Вдруг тот сон поможет тебе избавиться от кена Гектора? Разве не для этого мы здесь?

— Не знаю, как один кен поможет избавиться от другого, — поморщилась я. — Ведь именно это ты делал во сне — делился со мной.

— В этом есть смысл — я ведь уже избавлялся от кена ясновидца.

— И чем мне это поможет? — нахмурилась. Взяла длинную палку и пошевелила угли в костре. Они тут же вспыхнули и выстрелили в воздух сотнями ярких искр.

— Понимаешь ли, жила помнит каждый всплеск кена. Каждое твое действие, видение или удар отпечатывается на ней навсегда. Поэтому у мужа и жены иногда бывают одинаковые умения, если изначально дар схож. Моя жила помнит, как я избавился от кена ясновидца и…

— Нет! — перебила я и отвернулась. Бросила палку, отошла в сторону. В груди клокотала злость — беспричинная, сильная. Взрывалась внутри и усиливала дрожь.

— Чего боишься? — Влад подошел ближе. Он не прикасался, но я могла ощущать его дыхание у себя на затылке. Подул несильный, но прохладный ветер, костер плескался искрами, и я, поежившись, обняла себя за плечи.

— Барт тоже избавлялся, — упрямо ответила я. Голос получился сиплым, словно простывшим. Слова чиркнули по горлу шершавыми боками.

— Барта не было в твоем сне.

— Неважно.

— Лишь бы не я? — Шепот перешел в разряд откровенного, темнота перестала быть безопасной и впустила его в мое укрытие — человека, впускать которого совершенно не хотелось. От которого остались лишь обугленные воспоминания и рваные шрамы — на теле и в душе.

— Что если так? — Усвоив истину, что лучшая защита — нападение, я обернулась и сложила руки на груди. — Твое общество приносит проблемы. Всегда.

— Видения не врут. — Он даже глазом не моргнул. И отступать, похоже, не торопился. Тридцать сантиметров — нарушение зоны комфорта. Беспокойство и страх, но отступать я была не намерена.

— Смотря как их трактовать. Помнится, Герда мне тоже снилась. Озеро. И глубина — черная, пугающая. Тогда я неправильно поняла и…

— Сколько можно?! — перебил Влад и схватил меня за плечи. Спокойствие улетучилось, меня окатило волной раздражения и злости. — Я пытался тебя спасти. Тебя! Потому что ты важна. Потому что ты должна жить!

— Мужчины, которым я доверяю, выбирают своеобразные способы меня спасти, — пожала я плечами.