Ванилька [СИ]

— Это сыворотка, над которой работала моя команда. Первые испытания на людях прошли успешно. Разовое использование стопроцентно не принесет никаких побочных эффектов, — снял он водолазку, скидывая ее прямо на пол.

— Зачем ты мне ее вколол?! — Я держалась за шею, но крови почти что не было. Боль прошла так же быстро, как и появилась, но что-то определенно менялось, и я пока не могла понять, что именно.

— Чтобы ты ощутила хотя бы половину того, что ежедневно, ежечасно, ежеминутно разрывает меня. Знаешь, что такое гореть изнутри от нестерпимого желания просто прикоснуться к тебе? Я дышать не могу, моя прелесть, когда ты находишься рядом, потому что твой запах сводит меня с ума. Я люблю тебя. Я хочу тебя. Я чувствую себя сумасшедшим, стоит лишь мне подумать о том, что тебя в моей жизни может не быть. Ты думаешь, я могу тебя отпустить? Думаешь, могу совершить такую глупость?

— Не подходи ко мне, — пригрозила я, когда он сделал шаг по направлению ко мне.

— Все преображается, да? Запахи, звуки. Твое зрение стало острее, не так ли? Знаешь, какую особенность заметили мои специалисты? Люди, участвующие в испытаниях, не только приобретали сверхспособности, почти сопоставимые со способностями имситов, но и получали многократное усиление собственных чувств. Всех чувств. Ты спрашивала, зачем я вколол тебе сыворотку? Я больше не хочу и не могу ждать, когда ты решишься, осознаешь, что мы идеально подходим друг другу. Если ты чувствуешь ко мне что-то, то не сможешь этого скрыть.

— Уходи, — прошептала я, едва размыкая губы. — Просто уходи. Убирайся!

— Конечно, моя прелесть, — зло усмехнулся он. — Я буду в соседней спальне. Буду ждать. Следующие двадцать четыре часа покажут, есть ли в твоем сердце любовь. Ко мне.

РиАнт ушел, невообразимо громко хлопнул дверью. Я вздрогнула, сползая по стене. Даже не заметила, как прижалась к ней вплотную.

Меня разрывало.

Казалось, что слышу каждый звук, каждый шелест — все, что происходит не только в доме, но и на улице. Удаляющиеся по коридору шаги оглушали, вторили ударам моего сердца. Закрывала глаза и тут же открывала, ослепленная светом. Я видела каждую пылинку, каждую крошку, различала все многообразие оттенков.

Трясло. Трясло так сильно, что я едва ли могла усидеть на месте. Каждый вдох словно обжигал легкие. Задыхалась, захлебывалась тысячами ароматов, где самым ярким, сводящим с ума был только один.

Металлический запах разливался по комнате, пропитывал каждый уголок, буквально забивал собой все предметы. Самый яркий аромат шел от постели и от шкафа. Настоящее сумасшествие, но, стащив подушку, я прижалась к ней носом, вдыхая, вдыхая, вдыхая…

То, что творилось со мной сейчас, — я никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Качалась из стороны в сторону, пытаясь успокоиться, но ничего не получалось. Эмоции, чувства… Все обрушилось ураганом, сносящим все на своем пути, лавиной, что сошла, подгребая под собой целые города.

Вместе с ними пришло и осознание того, насколько жестокими звучали слова РиАнта, насколько жестоким был совершенный им поступок. Не-е-ет, меня трясло не от запаха, не от аромата, в который хотелось завернуться, словно в одеяло. Меня трясло от желания, и я с ужасом понимала, что люблю этого беспринципного типа. Люблю так сильно, что это сводит с ума.

Все, как он говорил: я не могла без него дышать.

Поднявшись, я успела сделать только шаг, прежде чем дверь спальни открылась, но этот шаг был осознанным, уверенным. Мы замерли напротив, глядя друг другу в глаза. В его взгляде я с легкостью прочла беспокойство.

— Как ты себя чувствуешь?

— Волнуеш-ш-ься? — дерзко усмехнулась я, зло улыбаясь. — Волноваться нужно было раньше!

Я очутилась рядом с ним уже через мгновение. Даже не успела обдумать, чего хочу больше: поцеловать его или ударить, но и сделать ничего не получилось. Врезавшись в него, я никак не ожидала, что мужчину поведет. Он буквально впечатался в стену в коридоре, захватив с собой и меня.

Чистейшая ярость плескалась в его глазах. Схватив за шею и талию, РиАнт толкнул меня к стене напротив. Сжимал, вжимался в меня всем телом, захватывая мои губы в плен, терзая и будто бы мстя. Касания были болезненными, порывистыми — синяки наверняка останутся, но я отвечала ему тем же. Той же болью, той же страстью, тем же жаром и голодом, что не оставлял никаких сомнений в том, как закончится эта ночь.

— Ненавижу! — прошипела я, ударяя его в грудь.

— Переживу. Только останься со мной, моя ванильная девочка, и я все переживу.

Больше не было слов. Одежда летела на пол лоскутами, а я жадно вдыхала аромат его тела, волос, царапая спину и плечи. Не было сейчас ничего на свете, чего бы я хотела больше, чем быть здесь в этот самый момент. Не было никого, кого бы я любила сильнее.

До спальни мы добрались уже значительно позже, но огонь, сжирающий нас изнутри, не угас. Наоборот, он словно стал теплее, нежнее. Неторопливые ласки сменялись мягкими поцелуями. Казалось, что изучали друг друга, с каждой минутой, с каждым часом познавая все больше.