Ванька 10 (СИ)

Незнакомый красноармеец ни секунды не сомневаясь определил мой статус и сообщил его своим подходящим товарищам.

— Никакой я не дезертир, на лечении в уржумском госпитале нахожусь.

Выразил я несогласие с выводом о себе красноармейца.

Тот хмыкнул.

— Все так говорят… Слезай с телеги…

Говорилось всё это с позёвываниями, ленивенько.

— Старшего позови.

Слезать с телеги я не стал.

— Старшего ему, я — старший. Ребята…

Морду бойца в ответ на мои слова скривило. Он ещё и руки в карманы за каким-то лешим засунул и башкой своей подходившим на винтовки мотнул. Они послушно к бревну обратно пошли, где их оружие лежало.

Скоро рядом с моей телегой уже трое, вооруженные винтарями находились.

Так, дело-то плохо поворачивается. Документов у меня нет, бойцы не знакомые. Так и стрельнуть могут, в головушке дырку сделать, а потом скажут — нападал бандит на них, а они и защищались.

С дезертирами сейчас красные много не разговаривали. Гражданская война, тут, кто жестко будет действовать, к тому победа и качнётся. Понятно, сама в руки не упадет, но шансов на неё больше будет.

Кстати, а почему меня именно в дезертиры определили? Может, я просто мужик из соседней деревни и в город на базар еду?

Впрочем, докапываться до истины сейчас было некогда. Теперь на меня три ствола смотрели и хмурые глаза красноармейцев.

— Тужурку снимай! — распорядился старший среди остановивших меня.

Ну, снова да ладом… Ещё одному моя наградная тужурка приглянулась! Лучше бы он, растыка, про оружие спросил. У меня в револьвере как раз три патрона, на каждого из них хватит.

Как назло, рядом на дороге никого не было. Никто из города не шел и не ехал, в Уржум тоже никто попасть в этот момент не стремился.

Я медленно снял тужурку. Скривился при этом — рука-то у меня ещё побаливала.

— Давай сюда. — протянул свои ручонки старший на посту за моей одежкой.

— Береги тужурку, не измажь. Меня ею сам Сормах награждал. — передал я красноармейцу требуемое. Тот тут же её на себя напялил.

— Смотри, Сормаха знает. — усмехнулся мародер. — Может, ты ещё и Ленина видел?

— Видел, как тебя. Разговаривал с ним.

Тут я совсем никого не обманул. Был такой факт в моей биографии.

Красноармейцы с винтовками заржали.

Ладно, смейтесь, смейтесь… Я решил пока не дергаться. Разберутся со мной, многие доктора Нинеля Красного тут знают.

Меня, как выловленного дезертира, под конвоем одного из постовых куда-то повели. На моё несчастье, не в сторону центра города, где я мог кого-то знакомого встретить, а куда-то по окраинной улочке. Она была не длинна и скоро закончилась. За крайними домами лежал луг. Часть его была огорожена — на вкопанных в землю столбах была натянута колючая проволока.

Концентрационный лагерь…

Ну, ничего страшного. Ночку тут перекантуюсь, а утром, думаю, вопрос со мной и решится. Разберутся…

— Иди, давай, дезертир… — меня втолкнули на огороженную территорию.

Таких, выловленных по различным причинам, на огороженном лугу было не много. Почти все были в полувоенной одежде, но имелись и откровенные гражданские. Их-то за что сюда?

Недалеко от ворот на огороженную территорию стоял стол, а на нем несколько вёдер с водой. Жаждой тут никого не морили, а вот поесть бы ещё…

Впрочем, время ужина уже прошло. Ладно, мне не привыкать ложиться на голодный желудок.

К слову, ложиться было не под что. На лугу ничего для защиты от дождя и ветра не построили. Наверное, долго тут держать никого не предполагалось.

Я нашел опилок доски, всё не на земле сидеть, как мог удобнее устроился и прикрыл глаза. Сейчас ночку перетерпим, а потом об этом только с усмешечкой вспоминать я буду. Лишь бы с неба не закапало, а так — пока ещё тепло. Хоть и без тужурочки.

Глава 41

Глава 41 Мы на горе всем буржуям…

— Вот он где, а мы его обыскались!

Открываю глаза — Сормах напротив меня стоит. Я-то на досочке сижу, всё, что можно уже отсидел, а он стоит, улыбается.

Не один Сормах. Рядом с ним Сабанцев, бывший знаменщик из экспедиционного корпуса. Сейчас — орел революции.

За шиворот Сабанцев держит давешнего красноармейца, что меня в дезертиры определил и тужурочки лишил. Кстати, тужурочка тоже сейчас в поле моего зрения, в руках знатного большевика Сормаха находится.

Пока я спросонья глазами хлопаю, Сормах ко мне подходит и заслуженная мною награда опять на моих плечах оказывается. За последнюю неделю кто её только не примерил… Не тужурочка, а ковер-самолет какой-то, туда-сюда, туда-сюда летает.

Зря я, оказывается, на свой завидный предмет туалета бочку качу. Она меня сейчас из концентрационного лагеря и выручила, даже позавтракать в нем я не успел.

Троица красноармейцев с поста на въезде в Уржум сменилась, старший их в казарму в шикарном наряде от большого ума и приперся. Не пришло ему в голову, что его обнова внимание привлечет.

В стаде всегда паршивая овца найдется. Замечали за ним и раньше, что к его рукам лишнее прилипает, но так — по мелочи. Тут же он в шикарной кожаной тужурке явился. Это как бы в старой императорской армии рядовой вдруг себе полковничьи погоны на плечи приладил.