Ванька 10 (СИ)

Мир с германцами заключили… Здесь у меня просто слов нет.

В общем, пока у меня отношение к новой власти неоднозначное. Ещё и преследует она меня. За спасение жизни человеческой, пусть и императора.

Тут мой взгляд за человека, что перед товаром Ильи Ильича стоял и зацепился. Ему разложенное на мешковине было не интересно, а вот на меня он глаза пялил.

Мля… Сидел бы я дома…

Нет, а вроде он мне и знаком! Не из карательных органов мужик-то, что меня ищут, а здорово похож на моего сослуживца.

— Доктор! Иван Иванович!

Точно. По Франции он мне знаком…

— Ходит у меня нога-то! Ходит!

Как не ходить, всё я ему тогда хорошо и правильно сделал.

— Доброго здоровья, Терехин.

Запомнил я фамилию этого солдата. Когда он в разряд выздоравливающих перешел, много в лазарете помогал. Я даже подумывал у себя его оставить.

— Каждый день я Богу, доктор, за тебя молился. На фронте, а потом и в Африке.

Так, в Африке он был. Тоже — ля-куртинец? Что-то я его в лагере не помню. Впрочем, там нас не одна тысяча была, а я из лазарета редко выбирался. Не до того было…

Терехин чуть не через голову Ильи Ильича перепрыгнул, тот в этот момент на корточки присел, что-то там со своим товаром занят был.

— Вот не думал кого тут встретить… — широко улыбался солдат, показывал всему миру немногие оставшиеся у него зубы.

— Сам-то как здесь? — прервал я его словоизлияния.

— Спасибо нашей советской власти народной. Не бросила на чужбине. Послали за нами пароходы. Поклон Ленину до земли. Свечки за него буду теперь ставить…

Вот, а Терехин новую власть благодарит, за Владимира Ильича свечки будет ставить. Она ему не хуже родной матушки, не бросила, с каторги вызволила.

— Домой я сейчас добираюсь. Говорят, скоро в деревне землю делить будут…

Опять Терехину подфартило… Его это власть.

Из истории, что в школе изучал, я помнил, что земля не очень долго в руках в тех, кто её обрабатывает, останется. Колхозы по всей стране начнут организовывать, станет землица колхозной. Вроде, как и своей, но не своей… На этот счёт у меня опять полного понимания не было. Хотя, в колхозе я работал. Осенью по целому месяцу на первом и втором курсе собирал картошку перед началом занятий. Правда, собирал не долго, почти сразу в бригаду грузчиков пристраивался. Наполняли ведра клубнями всё больше девицы, а немногочисленные парни-студенты медики мешки с картошкой на машины и в тракторные тележки грузили.

Долго рядом со мной Терехин не задержался. Всё у него уже было домой куплено и на поезд он торопился.

— Бывайте здоровы, Иван Иванович, — попрощался со мной бывший пациент.

Всё. Сегодня же вечером про нужные бумаги я Илье Ильичу скажу. Пришла пора мне из первопрестольной убираться. Доберусь до села Федора, а там видно будет.

Глава 7

Глава 7 Прощай, Москва!

— Пошли, Ваня, домой. Расторговался я.

На старом мешке, что лежал на земле, было пусто. Принесенное антикваром на Сухаревку нашло новых хозяев.

Илья Ильич выглядел довольным-предовольным. Сегодня он сам может Ивана Ивановича угостить, а то уж, если руку на сердце положить, сколько дней за счёт своего гостя питается.

Сам Иван Иванович за столом не сильно зубастен. Поклюет немного и всё. Как будто что-то мучит его постоянно, гнетёт. Как вина какая-то за ним.

Кто чует меч над шеей преступною,

Тому не в радость яства Сицилии…

Так Гораций в своих «Одах» пишет. Там, где про меч сиракузского тирана Дионисия Старшего, что висел над головой Дамокла.

— Пойдёмте, Илья Ильич.

Я был рад быстрее с Сухаревки убраться. Одного знакомца уже сегодня встретил… Хватит. Так и чекисты, мною в живых оставленные, могут сюда забрести. Кстати, вполне такое вероятно. На Сухаревке одна половина Москвы торгует, а вторая — покупает.

По дороге к дому Ильи Ильича мы купили съестного. Антиквар за каждый рубль торговался. Мне показалось, что это ему даже удовольствие доставляло.

Не спеша при свете керосинки мы поужинали, а там уж я к разговору про то, что мне поддельные документы нужны, перешел.

Начал со спасения Николая Александровича. У Ильи Ильича от удивления даже глаза на лоб полезли.

— Вот оно как…

Старик несколько раз меня переспрашивал, всё до последней мелочи ему было интересно про моё деяние.

Очень его опечалило, что подарок императора я не смог сохранить.

— Не надо было портсигар императора с собой на фронт брать, — попенял он мне. — В банке его нужно было на хранении оставить.

Ну, все мы крепки задним умом…

— Помогу я, Ваня, тебе с документами. Даже не надо ни к кому обращаться. Завтра с утра этим и займёмся.

После завтрака на Сухаревку мы не пошли.

У Ильи Ильича прямо в его жилище была оборудована небольшая реставрационная мастерская. В ней он в лучшие времена приводил в порядок иконы, сводил на нет следы бытования с антикварных редкостей.

К обеду у меня имелась бумага, в которой значилось, что я являюсь представителем организации по заготовке рогов и копыт для нужд гребеночного и мундштучного производства, изготовления пуговиц и оправ для очков.

Фамилия, имя и отчество в ней значились совсем не мои.