Ванька 7

Дижестив. Без пары стопок чего-то крепкого такое пиршество мне просто не пережить. На фронте отвык я от обедов у Александра Владимировича в его княжеском дворце.

Нижних чинов так не угощали. Они своим пробавлялись. Впрочем, нашей бригаде мясную порцию не уменьшили как в других частях русской армии. Грех было солдатам на свою судьбу жаловаться. Не раз замечал я как они мясо из консервных банок не доедают, с остатками их нещадно выбрасывают.

Уффф…

Сейчас можно и поспать…

— Иван Иванович.

На выходе из кают-компании меня задержал генерал.

— Рязанцева Вам надо вызволять.

Надо же, какое, слово-то выбрал Лохвицкий. Вызволять…

Впрочем, действительно — вызволять из японского карантина. Без главного хозяйственника на бригаду проблемы как из худого мешка посыплются. Много веревочек на бригадном интенданте завязано.

— Почему я? — позволил себя уточнить я.

— А за медицину-то кто у нас отвечает?

Ну, тут генерал-майор не совсем точен. Да, я отвечаю, но в своем полку. Не во всей бригаде.

— Пока старший врач бригады не прибыл, поручаю Вам это дело.

Да, второй эшелон нашей бригады ещё где-то тащится. За ним — третий и прочие.

Пока второй эшелон не прибудет, наш «Amiral Latosche—Treville» из порта во Францию не отправится. Загрузка судна далеко ещё не полная. Столько, сколько сейчас ещё вполне войдёт.

— Я узнал, Рязанцев в госпитале в Дайрене. Туда завтра с утра и отправитесь. Сопровождающий с Вами будет. Бумаги я подготовлю.

Во как…

Дайрен ещё получится у меня посмотреть. Полюбоваться на памятник маршалу Ойяму, виновнику овладения Квантунью.

Тут к Лохвицкому подошли французский морской офицер и атташе Франции в Токио. На этом наш разговор и прервался.

— К десяти ноль ноль я Вас жду, — уже на ходу было мне сказано генерал-майором.

Я посмотрел на часы.

Долгонько же мы кушали…

За время, пока мы аперитив пили, русский человек наестся-напьется и уже пляшет…

Глава 27 Отплытие

В России завтрак — чуть ли не основной прием пищи, а французы практически не завтракают. Так, чашечка кофе и круассан. Круассан — полумесяц по-французски. На него эта булочка и похожа.

С такого завтрака недолго и ноги протянуть.

После визита к генералу, с бумагами и сопровождающим японским майором я отправился выручать Рязанцева.

Город, как и говорили знающие люди, оказался вполне приличным — ходили трамваи, много красивых магазинов. Памятник японскому маршалу так же наличествовал.

Никифора Федоровича нам выдали без разговоров. Состояние его я расценил как удовлетворительное. Бригадный интендант почти уже не кашлял — твёрдо шагал по пути выздоровления.

— Думал, что уж без меня бригада во Францию отправится… Так и загибну на чужбине.

Настроение у Рязанцева было отличным.

— Ну, куда мы без Вас, Никифор Федорович.

Улыбнулся я ему в ответ.

— Так, необходимо срочно нам с Вами, Иван Иванович, белые летние шаровары и куртки заказать. Я узнал, есть тут один портной-китаец. В его заведении это нам чуть ли не за час сошьют. Шлемы от солнца ещё приобрести…

Ну, интендант, есть интендант… Ничего тут не скажешь. В карантине находился, а к морскому путешествию в тропиках готовился. Всё, что нужно у кого-то вызнал.

Японский майор откланялся, а мы отправились к китайцу. За работу по пошиву одной пары заказанного заплатили по восемь иен. Готовый заказ можно было забрать уже через пару часов.

— Теперь едем за шлемами…

Где ими торгуют, Рязанцеву уже тоже было известно.

Кстати, позднее, уже в плавании, многие из наших офицеров с некоторой завистью на нас поглядывали, а мы с бригадным интендантом гоголями разгуливали. В белоснежных куртках и шароварах со шлемами на голове. Словно британцы в Индии.

На Latosche—Treville интенданта встретили с радостью. Жали руку, хлопали по плечу, шутили…

— Не дождётесь, — слышали в ответ от Рязанцева. — Я, живее всех живых.

Тут меня мой младший врач и обрадовал.

— Иван Иванович, двое наших старших фельдшеров пропали…

Мля… Только этого мне для полного счастья и не хватало.

Впрочем, после обеда пропавшие нашлись. Привели их местные полицейские под белые рученьки. Были фельдшеры в публичном доме. Там ещё со всей широтой души напились и дебош устроили.

— Заприте их где-то до полного протрезвления. Чтобы глаза мои их не видели, — распорядился я.

Под конвоем проштрафившихся увели куда-то в трюм. Так им и надо. Страдальцы, хреновы…

Наконец прибыл наш второй эшелон. Говорят, что на подходе и третий.

«Amiral Latosche—Treville» догрузили военными пассажирами до положенной нормы и завтра мы, если ничего не поменяется, отплываем.

Вечером в порт подошёл японский крейсер отдать нам салют при отходе. Что-то они всё это как-то пышно устраивают. Впрочем, крейсер всего-то третьего ранга, ныне уже не имеющий никакой военной ценности. Однако, такое внимание лично мне приятно.

В половине десятого утра был молебен. Роты и все команды, что сегодня отправлялись выстроили. Прибыли японский начальник штаба Квантунской области с сопровождающими.

Батюшка после молебна взошёл на пароход и окропил его святой водой.