Ванька (СИ)

Некоторые буквы не знаю я, как и прочитать. Над другими значки какие-то. Просто так их бы не поставили, значат они что-то. Знать бы, ещё что…

Знаков препинания почти нет в нужных местах. Как попало они там-сям натыканы. Когда точка с запятой в конце абзаца, когда — одна точка… Зато, внутри иных слов точки кучами понабросаны…

Предлоги часто со словами слиты.

Весь основной текст чёрным писан, а названия болезней — красными буквами.

Так, так, так… Некоторых страниц вообще нет…

Ещё местами и лишнего в текст понатолкано…

Делать нечего — я читаю всё подряд, может что и запомнится.

Трава верба именуется, иже всмъ травамъ мати; а мать пчелиная, безъ нее пчелиныхъ матокъ молодыхъ не засваетъ никто же. Кто ее варить съ виномъ фряжскимъ и пьетъ, тотъ человкъ тово дни ....е не боитца падучіе немочи. На всякъ день пей и въ воду всякъ день болзнью падучею, кого мучить бсъ, и онъ умывается; и пьючибъ приговаривалъ себ Отче наш ъ трижды. А хто грамот не уметъ, глаголи Господи помилуй четыредесятъ. Аще ли кто сіе содержитъ и исправливаетъ неизмнное здравіе получить. Или бъ хто тое траву о купальниц выкопаетъ искорень ему в недльной день рано... всхода, умывся и бы ..; да три дни не гнвливъ и податливъ всякому;

Так, не так — некоторые буквы не разобрать.

Местами почти до дыр зачитано.

Про дерево вербу я знаю. А, вот что есть трава такая…

Пчёл ещё сюда к чему-то приплели.

Что за вино фряжское?

Дозировка какая?

Время варки?

Что за недельный день? День, который неделю длится?

Попробовал я про себя повторить прочитанное. Ничего не получилось. Надо что-то попроще поискать.

А бабка Ванькина всё ходит, шарабошит.

Спокою от неё нет…

Я пролистал с десяток страничек — всё такая же галиматья.

Вот, тут, вроде, попроще.

Трава бобки, всякъ ее знаетъ . Варить ее въ чемъ изволишь и хлебать на тощ ее сердце сколько хощ еш ь и не вареную. И выгонитъ грыжу отъ сердца, или от озноба, въ коемъ человк есть. Или желчь на кого падетъ загонитъ с тла, будетъ здравъ.

Всяк её знает… Я не знаю. Хоть бы рисунок догадались сделать. Бобков этих самых. Варить в чем изволишь… Если в керосине, всё равно выгонит грыжу от сердца? Какая-такая там грыжа? Паховая есть, бедренная, пупочная… Что за сердечная? Так сейчас Ленку из параллельной группы буду называть — грыжа сердечная…

Я почесал затылок. Засада. Полная.

Фотоаппарат бы сюда. Фотографировать такое надо. С листа мне не запомнить…

— Как читается?

Бабушка Ванькина тихо, как мышка, подошла. Мне через плечо заглянула.

— Читаю. В пролетарскую сущность вникаю…

Приколол бабусю немного. Пусть наших знает.

Перелистнул ещё пару страничек. Тут чем-то типа чернил всё залито…

Ещё пара листов. Вот, это попробую для реферата запомнить.

Трава белена. Цвтъ блъ, с пестрины, собою пяди в полторы. У кого зубы болятъ и червь точитъ и смя беленовое истолки млко, да с воскомъ стопить, длать в томъ воску тростку свчку, и поставь надъ больной, да зажги. Червь выйдетъ и умретъ, и зубы болить не будутъ.

Во как… Ну, про белену я знаю. Говорят, ещё — белены объелся. Про неё запомню. Применяется при болезнях зубов. Если черви в них завелись. Стоп. Какие черви? Да… Мракобесие полное. Понятия о причинах болезней как до исторического материализма… И ещё — как свечку во рту ставить?

Нормальное-то тут что-то есть? Или всё такое?

Тут опять мне прерваться пришлось. Обедать бабушка Егоровна позвала. Быстро перекусил и снова за книжку. Времени на её освоение у меня совсем не много осталось.

Аще на комъ короста. Истолкши три золотника горючіе сры, три лошки уксусу, две лошки сала ветчинного старого, все смшать гораздо, выварить. И какъ простынетъ машь коросту. Сойдетъ скоро.

У того человку болзнь въ голов, мозгъ или вспотетъ человкъ и воды студеной изопьетъ. И отъ того человку болзнь (въ голов) мозгъ, въ костяхъ и тмъ помочь: взять овечья молока лошку. да медвжья желчи з гороховое зерно и уквасить, пити на тощ ее сердце дважды. Будетъ здоровъ.

На которомъ человк выпрянетъ прыщ ъ лихой, черной или синь: возми смени льняново. сожвавъ зубами и прикладывай. Собою изгинетъ.

Прыщ лихой у меня, а не реферат будет… Пролетаю я как фанера над Парижем. Нечего больше мозги парить — не получится у меня зачет автоматом. Я захлопнул богатство бабушки Ваньки и книжицу ей протянул.

— Всё, начитался?

Смотрит Егоровна на меня, поулыбывается.

— Начитался. Познал все зелья философские. Могу теперь целить направо и налево…

— Ну, в добрый час и добрый путь…

Старуха бережно книгу своим фартуком протерла и в сундук обратно спрятала.

Глава 10

Глава 10 Рубль девятьсот третьего года

Бабушка Ваньки крышку сундука аккуратно без стука закрыла. Сверху на сундук вышитую накидушку положила. Поправила её. Как по линеечке выровняла.

К окну подошла. Выглянула. Что-то там интересное увидела. Минуты три в окно пялилась, не меньше.

Я стоял и ждал. На часы-ходики, что на стене висели поглядывал. Антикварная, кстати, вещица. Сохранности — великолепной.

Делать мне тут больше нечего. Спасибо этому дому, пойду к другому. В родное общежитие надо возвращаться. На улице Луначарского.

Сейчас я про автобус спрошу и пока-пока.