Ванька-взводный

– Я знаю, но после этого тянет.

– Ну, давай. – Иван «невзатяг» закурил какую-то ароматную папиросу.

– Это – женские, «Дюшес». В Москве купила, обычно их не курю. Предпочитаю «Казбек», но не в таких случаях.

Она поднялась с кровати, повернулась лицом к Ивану и вся потянулась.

– Господи, как хорошо! – Круги на сосках у нее совершенно расплылись. Она надела свои халаты, чмокнула Ивана в нос, затем чуть прикусила ему губу и тут же поцеловала ее.

– Не вставай и не провожай меня. У нас ничего не было! Запомнил? И Наташке твоей мы ничего не скажем. Да и не получится у вас ничего. Она другого Ивана ждет. А я на своего уже похоронку получила. Мне можно! – Вставив голые ноги в сапоги, Гала надела полушубок, застегнулась, откинула щеколду, но вернулась и еще раз крепко поцеловала Ивана.

– Кругом! – скомандовала она себе. – Шагом марш! Возвращайтесь живым, – раздельно сказала она и вышла, впустив в комнату клубы пара и снега.

Лучше бы она о Наташе и не напоминала! Испортила все настроение. Впрочем… Иван помылся под холодной водой, убрал все со стола, в том числе и возле кровати, так как девушка не забыла об изделиях № 2. Подобрал несколько заколок, оказавшихся на полу. Выяснилось, что и постельное белье придется сменить, но это были уже мелочи. Недовольство на Галину куда-то ушло. Встряску он получил отменную! Эх, Зоинька-Заинька! Ну ты и дура! Раньше он так о ней не думал.

Усталость взяла свое, и проснулся он только тогда, когда в его дверь вновь постучали. Посыльный из штаба передал, что борт из Москвы вылетел, скоро сядет и через три часа пойдет обратно. Глянув на часы, лейтенант понял, что успеет на еще одну перевязку, пообедает и, может быть, успеет попрощаться с девчонками. Со всеми, не только с Галей или Наташей. Он обратил внимание на то, что первой в мыслях теперь стояло другое имя.

– Разрешите, товарищ капитан? – спросил он разрешения, открыв дверь в перевязочную и увидев там Евдокимова.

– Да, проходите! Старшина Уланова! – позвал он Наташу.

Та вошла из другой двери, на ходу надевая резиновые перчатки. Взяла ножницы и подошла к Ивану.

– Добрый день, товарищ лейтенант. Садитесь и руку поднимите, пожалуйста.

Она обошла стул, на который сел Иван, срезала узелок и начала быстро сматывать бинт. Бинты не выбрасывали, их стирали, сушили, стерилизовали паром и проглаживали на вальках, сматывали и вновь стерилизовали паром. И так до тех пор, пока бинт мог выполнять свои функции. Перевязочного материала требовалось очень много и его берегли. Подошел военврач, потрогал пальцами рану со стороны спины, выходное отверстие.

– Не передумали насчет продления отпуска?

– Нет, товарищ капитан, борт уже сел, через два часа вылетаю.

– И куда?

– Истринское направление.

Врач не ответил ничего, прошел к столу, что-то черканул в документах. Хмыкнул, произнес что-то вроде: «И сразу к черту на рога!»

– Я вас выписал. Счастливого пути. Постарайтесь в течение двух недель на левом плече ничего не носить. – Капитан встал и вышел.

– До моего возвращения не входить! – громко скомандовал он в коридоре. Иван почувствовал, что ему обхватили голову и крепко прижались к нему. Раздались хлюпающие звуки. Наташа плакала. Но его попытку встать и развернуться парировала:

– Сидите, ранбольной! Я еще не закончила! – И еще несколько раз шмыгнула носом. Обвила повязку вокруг шеи, закрепила ее и разорвала бинт, чтобы его завязать. – Мы ночью четыре эшелона с ранеными из-под Истры разгрузили. Это я не по вам реву, товарищ лейтенант. По вам плакать еще рано.

– Да, несколько преждевременно.

– Одевайтесь, я закончила.

– Язык твой – враг твой, Наталья.

– Я знаю! Вот только возвращаться не надо! Ваша бригада получила распоряжение перебазироваться под Москву. А с ранеными не приезжай. Ты мне живым нужен, Ванечка. – И она вся потянулась к нему.

Они еще несколько минут целовались, оба возбудились и не могли оторваться друг от друга. И пока не раздалось покашливание главврача, они так и стояли возле перевязочного стола.

– Уланова, могу дать тебе час, проводи лейтенанта.

Не говоря ни слова, Наташа взяла за руку Ивана и прошла к вешалке с полушубками.

– Я быстро, Сан Федорыч.

– Следующий! – вместо ответа прокричал военврач.

Вести Наташу в комнату, где еще несколько часов назад была Галя, Иван посчитал кощунством, да и сама Наташа, выйдя из госпиталя, сказала:

– К тебе, на глазах у всех, я не пойду. Совершенно неправильно меня поймут.

Она взяла его под руку, и они пошли по расчищенной дорожке в сторону аэродрома. Многие смотрели им вслед. Свои вещи Иван забросил на аэродром еще вчера.

– Вообще-то я знаю место, где никого нет, и мы сможем побыть одни.

– Мне этого очень хочется. Это далеко?

– Если свернуть на эту тропинку, то метров двести, там штабная землянка нашего батальона, с комнатой отдыха. И даже с печкой. – Наташа озорно улыбнулась.

– Я знала, что ты что-нибудь, но придумаешь.

После поворота на заснеженную тропу она неожиданно побежала:

– Догоняй! У нас мало времени!