Вардес. Лик Бога (СИ)

— Ничего, продолжай, — бросил я, стараясь успокоить забившееся в груди сердце.

На ее лице играла улыбка обожания. Всем своим видом показывая, как гордится повелителем, она зачастила с нотами радости в голосе:

— Хексен — особая, редкая раса, сотворенная самим Миром. Они нужны для защиты Мира от посягательств извне. Мир растит и стережет их до тех пор, пока они не изберут себе бога-покровителя. Обычно боги лучше Мира знают, как и от чего его нужно обезопасить. И когда Хексен вступит на стезю какого-то из богов, он получит часть божественной сути…. вот, — неожиданно закончила она, смотря на меня, как, наверно, апостолы смотрели на своего Учителя.

Я пытался уложить услышанное в голове.

— Значит, поэтому Дакрон требовал от меня поклонения и верной службы? А что это ему даст?

— Заполучив такого слугу, друга или союзника, любой бог значительно усилит свою мощь. Если Герой выполняет его приказы или просьбы, то это верный знак, что задумка бога исполнится. А если все планы бога исполняются, то его цель будет достигнута в кратчайшие сроки. Понимаешь, мой повелитель?

— Может, и понимаешь, — промычал я, — но как в это вписываюсь я?

— Ты Хексен, в этом сомнений нет. Мир защищает тебя, этим объясняются твои спасительные видения. Ты провидец…

— Откуда ты об этом знаешь??

Она сжалась:

— Я поняла, что ты провидец, когда ты заговорил о миракле. Миракл, что стережет тебя — это я.

— Миракл?! — вмешался дух, и как мне показалось, в том завывании, что он издал, была бессильная злоба.

— В чем дело? — спросил я у духа.

— Я читал секретные летописи войны богов. Когда-то мираклы входили в личную гвардию Арайдона. Но во время предательства божеств они перешли на сторону Зуулуса — бога темных эльфов. С их помощью Зуулусу удалось взять штурмом обитель Арайдона.

Я посмотрел на раскрасневшуюся Лейлу, и без слов понятно, что она сгорает от стыда. Перехватив мой взгляд, она вытянулась ко мне, я понял, что просит разрешения говорить, и кивнул.

— Да, мой род, к великому стыду, предал Арайдона. Мой род — почти весь, но не все… Я одна из немногих, осмелившихся пойти против вожаков стай, и, дабы не погибнуть, сбежала в тот лес у Высокой башни. Триста лет я вела войну, как могла. Я мстила всем магам Высокой, что по недомыслию входили в лес. Я знаю, я заслуживаю презрения и все же молю позволить мне и дальше служить тебе, повелитель. Своими действиями я искуплю малодушие…

— Какое малодушие? — спросил я очумело.

— Я не стала драться с собратьями, как другие мои соплеменники, что дрались за Арайдона. Я просто спряталась…

— Не грусти, — сжалился я, видя, что она сейчас зарыдает, — возможно, ты поступила правильно.

— Раз так, то с таким союзником, как миракл, наши шансы увеличиваются, – бесцеремонно вмешался в разговор дух. — Это не мое дело, но я предлагаю тебе простить грехи ее рода и не отчислять ее из своих слуг.

— Я и не собирался ее гнать, только потому, что часть ее собратьев несколько столетий назад совершили предательство.

— Спасибо, повелитель, — едва не со смирением монахини сказала она.

— Ты что-нибудь еще знаешь о хексене? — снова вмешался дух.

— Во времена рассвета власти Арайдона ему служили одиннадцать хексенов. То были самые мощные бессмертные существа в его армии. Каждый из них стоил тысячи, а то и больше смертных солдат. Но во время великого предательства все, как один хексен, перешли на сторону мятежных божеств.

— Я смотрю, что вашего горячо любимого Арайдона предали почти все. Может быть, было за что?

— Не говори глупостей, — взъярился призрак и тут же как-то обмяк. — Прошу прощения, повелитель, но шутки здесь неуместны.

— С каких это пор ты стал называть меня повелителем?

— С тех самых, как только узнал, что ты хексен. Я напомню, что ты стоишь лишь на ступень ниже божества.

Я ошеломленно замер, а призрак, вновь обращаясь к Лейле, спросил:

— Это все я читал, но что еще?

— К сожалению, о хексенах я знаю не столь уж много. Выжили ли те одиннадцать хексенов в тяжелых боях с верными солдатами Арайдона или нет, мне не ведомо. К тому времени я была уже в лесу…

Вновь затронув болезненную тему, она замолчала и низко склонила голову.

— Ты можешь ответить, почему наш с тобой повелитель не столь силен, как полагается ему быть? — нетерпеливо спросил призрак.

— Я думаю, наш повелитель еще очень молод. А если это так, чтобы овладеть своими силами, потребуются столетия.

— Иными словами, — снова перебил дух, — у нас нет времени, чтобы ждать, когда ты вступишь в полную силу.

— И что вы предлагаете?

Молчание затягивалось, и когда я уже хотел всех послать, призрак шелестяще пропел:

— Я не знаю, что нам делать и куда приложить усилие. Единственное, что ясно – это наша цель. Воскресить павшего бога. Как это сделать, мне не ведомо. И в голове…, — он запнулся, и я, пользуясь моментом, бросил взгляд на прозрачную дымку в том месте, где должна быть голова, — крутится только одна мысль.

Попытаться спросить об этом самого Арайдона.

— Но ты сказал, что он мертв.