Варела

— Да, Олег Алексеевич, слушаю.

— Спишь? — хмуро осведомился полковник.

— Никак нет! Бодрствую! На работу собираюсь.

— Молодец. Только давай побыстрее, у нас ЧП…. Старостина убили…

— Как убили? — крикнул в трубку Краевский, и услышал только гудки.

Глава 7

Утро, не смотря на холодный ночной дождь, решило порадовать солнцем, и обещанием теплого летнего денька. Я брился тяпкой в ванне, когда услышал жалобное мяуканье под входными дверями. Пошел на звуки и открыл дверь, чтобы поздороваться с нашим прикормышем.

— Оля! Тут черномордин пришел, кушать просит! — крикнул я супруге с прихожей.

— Я черныша уже кормила, — отозвалась супруга из кухни.

— Мяу, — жалобно сказал кот.

Черного без единого белого пятнышка кота мы подкармливали уже пару лет. Кто-то выкинул. Домой не берем, у жены аллергия на шерсть, а животину жалко. Тем, более, что он у нас аккуратный, в подъезде не гадит. Поест, и бегом по своим кошачьим делам. Зимой черномордин становится толстым, блестящим, создается впечатление, что не одни мы его кормим, а летом резко худеет, весь в пыли, иногда в пятнах засохшей глины. Только морда кота всегда оставалась порядочного размера, и с голосом резко контрастировала. Голосок был тонкий и нежный, словно у маленького котенка.

— Мяу, — повторил кот, — Мау-ло…

— А черномордин говорит, что он голодный.

— Да ему сколько не дай, все мало, — вздохнула Оля и хлопнула дверцей холодильник.

— Сейчас дружок, мамка тебя покормит, — подмигнул я коту, и прикрыл дверь, чтобы разминуться с супругой, несущей кошачью миску с куриной печенкой. Черномордин аппетитно с урчанием зачавкал, а я продолжил утренний моцион. На завтрак у нас были оладушки, которые Оля испекла из прокисшего молока, и хороший молотый кофе. Да собственно как хороший? Терпеть не могу эти понты Итальянский, Немецкий, Английский. Ладно, если Бразильский, Колумбийский или Никарагуа, действительно есть разница. Но, ни в одной Европейской стране кофе не растет, он даже в Турции не растет. И что? Переплачивать за расфасовку? Вот уж дудки! Беру обычный отечественный сорт арабика в зернах, распаковываю пакет, если зерна слабо прожарены, что бывает, то дожариваю в микроволновке. А вот перед самой варкой кручу в кофемолке до консистенции пыли, как учил меня один турок. «Чем мельче смолото кофе, тем полнее оно отдаст вкус». И если молоть перед варкой, запах ярче. Проверено годами. А если его сварить, и не выпивать сразу целиком кофеварку, то на следующий день кофе ещё и настаивается, и вкус ещё лучше. Такой вот у меня бзик на почве кофе. Каюсь, кофеман.

Значит позавтракали. И начался разговор. Собственно начал я:

— Как ты смотришь, если сейчас детей навестим?

— А я только хотела тебе сказать, — вздохнула Оля, — Что после слов этого пакостника Артема, у меня душа не на месте… Сволочь такая! Детьми шантажирует!

— Бог с ним, — отмахнулся я, — Давай одевайся, наведи боевую раскраску, и к детям..

— В смысле? В аэропорт?

— Какой аэропорт? Я же тебе объяснял, как … Как у Сереги с Иркой появился, так попробую…

Ольга недоверчиво посмотрела на меня.

— Миша, ты у меня конечно волшебник, но не до такой степени… Скажи честно, мы с Иркой дверь просто забыли закрыть?

Опять двадцать пять! За рыбу деньги! Мне стало скучно, и я скривился как от оскомины.

Терпеть не могу никому ничего доказывать! Ладно… Сама напросилась. Сейчас выведу её на лестничную площадку, и будь что будет. Если получится, прям в халате и фартуке у дочки окажется.

— Оля, черномордин печенку наверняка доел уже, — намекнул я.

— Сейчас заберу, — кивнула жена, и пошла к входной двери, чтобы забрать кошачью миску с лестничной площадки. Была у нас такая странность в доме… Вроде кошек никто не гонял, и нам про то, что бродячих прикармливаем никто претензий не высказывал. Но стоило кошачьей посуде чуть дольше простоять на площадке, и она бесследно пропадала. Кто-то из соседей выкидывал, и даже предполагаем кто, но, ни разу не поймали Валентину Федоровну с поличным. Но сейчас, как понимаете, я не о посуде беспокоился, а о возможности вывести жену на площадку, и открыть портал. В квартире я пробовал уже не раз, не выходило. И только мы сунулись в прихожую и открыли дверь, как тут же убедились, что кошачья миска отсутствует. Зато перед нашими дверями стоит высокий седовласый мужчина в добротном шерстяном костюме с дорогим кожаным кейсом в левой руке. Правую руку он как раз поднял, чтобы нажать на дверной звонок.

— Здравствуйте, — произнесла Ольга, — Вы, наверное, дверью ошиблись? Ищите кого?

— Здравствуйте, — кивнул мужчина, — Надеюсь, не ошибся. Михаил Афанасьевич здесь проживает?

— Здесь, — ответил я задумчиво. Пытаясь рассмотреть двух молодых крепких парней, которые со скучающим видом стояли у дверей лифта.