Варенье наизнанку и максимум козы!

Мы аккуратно поставили Саньку на ноги – будто ценнейшую статую в музее устанавливали. Я не решился ее сразу отпустить, а Артурчик деликатно подпер Саньку с тыла в плечи.

– Можешь сама стоять?

– Угу, – кивнула Санька и несильно, в качестве «спасибо», стукнула меня в лоб своим лбом. – А что это было?

– А что ты помнишь? – в ответ спросил я.

Сестренку я отстранил от себя, но за локти ее еще придерживал.

Сестренка зажмурилась, потрясла головой, широко открыла глаза – и уставилась на Славку, стоявшего у меня за плечами:

– Я что, прямо вот, как ты, была?!

– Это еще… мягко сказано! – глубоко вздохнув и выдохнув, откликнулся Славка. – Жуть такую нагнала! Я ваще подумал, что уже из своего тела душой в боевой астрал вылетел… – Снова глубокий вздох и выдох. – Типа на себя смотрел со стороны. Что это было?

– А что это было, вообще? – Теперь большие глаза Саньки вперились в ее мудрого и все понимающего братика.

– Давай сначала найдем местечко поприятнее, – предложил я, про себя уже смакуя объяснения и подробности. – Все успокоимся. Насладимся моментом.

– Я только гляну, нет ли их там, – подал голос Артурчик.

И не успел я его остановить словами «Их сейчас уже нигде нет», как он кинулся в сторону и глянул за угол:

– Всё чисто!

Зато вернулся с нашими рюкзаками.

– Может, на берег? – предложил Славка.

До набережной от гимназии рукой подать.

Я решил, что Саньке пока лучше не напрягаться мыслями и всякими показаниями, и обратился к Черному:

– А ты, Слав, по дороге пока расскажи нам, чем тебе эти бугры так досадили, что ты их всех скопом за гаражи повел отметелить. И почему нас заранее не предупредил.

Я был уверен, что Славка на такую подколку не обидится, и не ошибся. Оказалось, все дело в «шерше ля фамм». По-нашему, значит, ищите женщину, за которой далеко ходить не надо.

Она незаметная… но ослепительная!

Славка не сразу стал сдаваться… Сначала так припустил, почти бегом, что мы за ним едва успевали. Понятно было, для чего это ему нужно, но Санька первой не выдержала и тормознула его жестоко:

– Ну, хватит уже! Нет их тут нигде! Давно дома по углам забились!

Славка как в стену вмазался:

– А?..

Мы, друзья его, выдержали паузу.

– Ну, это я… чтобы лучше с мыслями собраться, – пролепетал он, на себя не похожий.

И порозовел щеками, чего мы за Славкой сроду не видали…

А вот моя сестренка в обличье нашего друга показала нам недавно самого настоящего Славку! Чудеса, да и только!

– Кто бы сомневался! – процедила моя сестренка. – Колись уже!

– Может, сначала на лавку кости бросим? – кивнул я в сторону уже совсем близкой набережной, так подбрасывая дружбану еще несколько спасительных секунд.

– Ну вы же знаете, у нас в классе после майских новая девчонка появилась, – не принял моей подмоги Славка… и побледнел.

А потом взял и покраснел. Вернее, порозовел так, что как бы особенно здоровый вид принял.

Мы с Артурчиком и Санькой переглянулись и лбы наморщили.

– Ну, вы чего?! – изумился Славка. – Вы ж ее видели! Ната Пак.

– Ната Пак? – как-то запредельно недоверчиво повторила Санька.

– Ну, кореянка! – еще больше изумился Славка. – Не совсем кореянка, у нее только отец – кореец. Вы чего? Вся в черном всегда. У нее заколка в волосах такая… крутая. Длинная, на кинжал похожа… Красная кисточка на ней висит. Качается… Ну, в смысле кисточка качается.

И тут вправду разом всплыла в моей памяти эта новая девчонка. В черном и строгом брючном костюмчике. И с красной кисточкой на синей тесемке. Даже вспомнил, что тесемка заплетена косичкой, а свисает, да, с конца длинной заколки в волосах, собранных так, что пучок торчит тоже кисточкой, но только – вверх. И высокая такая девочка с азиатскими чертами, эта Ната Пак! В первый же день после майских праздников я заметил ее в коридоре гимназии и проводил взглядом… Почему же сейчас не сразу вспомнилась? И я списал свою странную амнезию на то, что вообще ни на каких девчонок других не западаю после того, как в прошлом году увидел генерала Траву сначала в коротких шортиках и футболочке в тот холодный августовский вечер, а потом – ее же, но уже в полном, так сказать, боевом образе и в межгалактической генеральской форме.

– Туря! Че ты глазами хлопаешь, как будто тоже ничего не помнишь?! – уже и возмущаться стал Славка. – Ты же сам еще тогда сказал, что прямо как из дорамы вышла… «Няшная такая, миленькая ведьмочка».

– Я?! – пришибленно выдохнул Артурчик и судорожно вздохнул, как всхипнул. – Да я даже таких слов не знаю и не употребляю. «Няшная»?! Тебе приснилось!

Артурчик так же судорожно и опасливо кинул взгляд на мою сестренку. А я с нее взор не спускал, слушая эти новости про разворачивавшуюся катастрофу. Между тем, Санька выглядела такой невозмутимой, холодной и каменной, что даже статуя Будды ей позавидовала бы…

Славка потерянно заморгал, и Артурчик понял, что переборщил:

– Не, ну, помню я ее, конечно. Но вообще она какая-то незаметная.

– Она «незаметная»?! – обалдел Славка и… и сорвался: – Она – ослепительная!

– Как?! Как ты ее назвал?! – вдруг, словно громом небесным, ударила моя сестренка.