Варенье наизнанку и максимум козы!

С минуту мы сидели в звенящей тишине. Сначала Артурчик смотрел в пол, потом посмотрел в окно на ясные вечерние небеса… А потом стал смотреть остро прямо в глаза Вике.

– Скажите честно, Вика, она… Ната… человек?… Или совсем не человек?

– Почему на «вы»?! – прямо хором воскликнули мы все втроём.

– Не важно. Просто проинформируйте, пожалуйста. – И в голосе Артурчика мы, к нашему великому удивлению, услышали стальные ноты.

– Она и была практически человеком, – ответила Вика. – С некоторыми нюансами. А теперь, после переформатирования, полностью земной человек без генетических следов других, ранних стадий развития…

Артурчик немного распрямился.

– А память она быстро может себе загрузить? – задал новый вопрос Артурчик. – Ну, полностью научиться говорить… все здесь у нас понимать… читать и писать?

Вика несколько мгновений поразмышляла.

– Ты ее с вашими младенцами сравниваешь, так ведь? Наверно, в тысячу раз быстрее младенца, – спрогнозировала Вика. – Ведь она уже практически взрослая и почти половозрелая особь с хорошо развитым мозгом, очень быстро обрабатывающим информацию.

Артурчик еще вольнее расправил плечи.

– А вот если взять, скажем, школьный учебник… ну, по русскому и литературе или по истории. Она как быстро может его запомнить?

Вика прикинула:

– За пару дней, наверно. Они же все-таки продвинутые… – И встрепенулась: – А это ты к чему?!

Мы с Санькой переглянулись: «Эх, спохватилась! Какие же вы там, ангелы, недогадливые!»

Тут Артурчик вдруг схватил Вику за руку… и как застрочит крупнокалиберно:

– Вика, не забирайте ее! Ну пожалуйста! Я ее всему научу… Я ее приспособлю к нашей жизни! Я ее всему научу! У нее же никого нет! Нигде! А здесь я есть! Я у нее есть, понимаете! Мы ее у себя поселим! У нас много места! Если надо, удочерим… Ну, временно что ли! Мама согласится! Она знает, что такое стресс и одиночество! А отчим мою маму так любит, что тоже согласится. Старший брат нормально отнесется. Я гарантирую! Денег у нас достаточно. Прокормим, оденем и обуем! Я гарантирую! В крайнем случае, я в пиццерии подрабатывать буду!

Артурчик весь пылал кавказским темпераментом, честью и благородством! Даже армянский акцент у него усилился. В общем, выглядел он чудовищно убедительным.

И тут мы услышали тихий, всхлипывающий голосок моей сестренки:

– Мы тоже поможем…

Я глянул на нее: ба! Да у нее глаза на мокром месте!

Тишина воцарилась… И звенела та тишина, как дюжина праздничных колоколов!

Вика переводила ошеломленный взгляд то на Артурчика, то на нас с Санькой. И наконец подала голос:

– Ну вы даете, туземцы!

Это был просто праздник какой-то! Праздник признаний

…Вышли мы из больнички на то же место, откуда и стартовали к нашим болезным. Славка так и ждал нас терпеливо в саду, под яблонями, на фоне цветущих за забором вишен нашей соседки, тети Люси. Напомню, что у нее с тетей Верой было «разделение производства»: у Славкиной мамы – в основном яблони, у тети Люси – вишни. Взгляд у Славки был серьезный. Казалось, он был готов ко всему.

Но не тут-то было! К такому точно не был не готов. Потому что моя сестренка устроила нечто невообразимое!

Она сорвалась с места, коршуном налетела на Славку, прямо повисла на нем – и закатила ему такой сногсшибательный поцелуй-поцелуище, что Славка и правда чуть с ног не слетел… И по его уверению, – с катушек тоже!

Видно, страстный монолог Артурчика убедил Саньку, что смелость города берет и жизнь надо решительно и бесповоротно брать в свои руки!

«Ну вы даете, туземцы!» – Это не Вика сказала, это у меня в голове пронеслось.

И в сердце кольнула иголочка боли и тоски… Позже, значительно позже я осознал причину того мимолетного, но острого чувства. В тот момент я, наверно, был похож на папашку, отдающего жениху свою любимую-прелюбимую дочку, о которой он всю жизнь ее так заботился… а теперь вот вынужден по-хорошему переложить заботы на какого-то парня, которого дочка стала любить куда больше, чем папу. Счастье, что Славка был не «какой-то», а свой в доску и когда-то в таких же, как у нас с сестренкой, пеленках орал по соседству!.. А вот теперь они двое красовались на фоне типа цветущей сакуры – ну просто невозможная дорамная милота!

И именно в эту минуту, как только боль и тоска отпустили, я вдруг увидел в своей памяти мир Вики Ковылиной, чье настоящее имя на земных языках совсем непроизносимо и звучит как птичье пение весной… Я видел то, что она видела в своем раннем-раннем детстве… даже в младенчестве… Я находился в глубинах океана с необыкновенно-прозрачной водой… вернее, чем-то, напоминающим гель… и оттенки этих глубин были цветов, недоступных человеческому глазу. Я их видел, но описать не могу – они, похоже, существуют где-то в глубоком ультрафиолетовом спектре, возможно, доступном на Земле только каким-нибудь птицам или насекомым. «Воды» океана были вовсе не темными, а пронизаны мягким светом, как бы порождавшими этот свет. И я видел множество необыкновенных существ, похожих скорее на птиц, чем на рыб. Они передвигались, неторопливо гребя крыльями-плавниками.